«В государственных колледжах есть хорошие люди, но они ссут что-то делать»

1

На директора частного «Новоколледжа» в Новосибирске Сергея Чернышова пожаловались региональному уполномоченному по правам детей. Поводом стало то, что он «прививает ценности пацифизма» своему сыну Федору, свозил его на каникулы в Грузию и проводит «антипатриотические беседы». Теперь Чернышова проверяют в прокуратуре, полиции и комиссии по правам ребенка. Он рассказал «Холоду» о том, что с ним произошло, а также о важности публичных высказываний против войны и о том, почему их не ожидают от людей из сферы образования.

«Наоборот, веду с сыном самые что ни на есть патриотические беседы»

На прошлой неделе в четверг мне позвонили из полиции: попросили прийти пообщаться, мол, на меня поступила жалоба уполномоченному по правам детей. О чем была эта жалоба, мне тогда еще не было известно. Я просто подумал: «Раньше на меня в основном жаловались за то, что я якобы плохой директор. Любопытно, что же будет в этот раз».

В отделе полиции мне зачитали текст письма — так я узнал, что мои грехи состоят в том, что я «прививаю своему ребенку ценности пацифизма», поощряю использование им российского флага в сочетании с фразой «Нет войне», свозил его на каникулы во «вражескую» Грузию и рассказываю ему о бомбежках мирных городов соседней страны. Формулировки меня, конечно, удивили.

Что не удивило — содержание второй части письма, где говорилось о морально-нравственном облике нашей семьи. Дело в том, что два года назад мы уже сталкивались с похожей ситуацией: тогда какой-то хейтер под вымышленной фамилией посылал письма о нашей семье во все инстанции. В этих письмах не было ничего про экстремизм и пацифизм, было лишь то, что мы развращаем ребенка. Нынешняя жалоба тоже была подписана несуществующей фамилией, и я так понял, что это продолжение той истории.

Сотрудник полиции спросил меня, правда ли я веду «антипатриотические беседы» с сыном и демонстрирую ему украинскую символику. Я ответил, что не знаю, что такое «антипатриотические беседы», и считаю, что, наоборот, веду с сыном самые что ни на есть патриотические беседы, а демонстрировать украинскую символику в России не запрещено законом.

Диалог мне не был приятен, но и устрашающе на меня не подействовал. Вообще, полицейский не слишком серьезно отнесся к этому делу: увидел, что я не какой-то антисоциальный элемент, который бухает, матерится и несет опасность для ребенка. Им таких кляуз, думаю, приходит миллион и все их приходится отрабатывать — это надоедает.

Нашей семье предстоит пройти проверки в прокуратуре, полиции и комиссии по делам несовершеннолетних. После этого органы решат, нарушали мы какие-либо права ребенка или нет. Но я не думаю, что против нас будут в итоге применены какие-то процессуальные действия. Я не верю в большую эмпатию наших правоохранительных органов, но мы сейчас общаемся с прокуратурой, и как будто бы люди все понимают, ведут себя как нормальные бюрократы.

«Есть ли у вас пару минут поговорить о войне?»

О том, что я свозил сына во «вражескую» Грузию и не поддерживаю войну, люди знают из моих соцсетей. С начала войны прошел уже год: за это время все поняли позицию друг друга, почистили свои ленты. Теперь я сопротивления и негатива в комментариях не встречаю, но люди есть разные — и стукачи, и те, кто искренне считает, что я веду якобы неправильную пропаганду.

Я не собираюсь переставать высказываться из-за этого, потому что, когда это все закончится, мне надо будет как-то своему ребенку и студентам смотреть в глаза. И потом посты, которые я пишу, дают людям надежду, что не все в образовании мудаки, которые выстраивают детей в шеренги и соглашаются проводить «Разговоры о важном».

Нужно понимать, что нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. У нас в колледже есть студенты, у которых близкие воюют на стороне российской армии. И мы пытаемся уважать их, максимально гигиенично об этом говорить. Например, есть студенты, которые поставили коробку для сбора одежды и средств на помощь [самопровозглашенной] ДНР и Запорожью. Я их позвал к себе и сказал: «Вы, конечно, можете тут это оставить, но давайте вы тогда рядом поставите коробку в помощь Харькову, Киевской области, Одессе. Если помогаете одним, то давайте и другим помогать».

Студенты в колледже знают о моей позиции. Я не подхожу ни к кому в коридоре, не спрашиваю: «Есть ли у вас пару минут поговорить о войне?» — но довольно честно доношу свою позицию, если меня спрашивают. Большинство студентов понимают, что происходит. Четверых даже задержали на антивоенном митинге и выписали им штрафы. МВД прислало мне потом постановления судов с просьбой провести с ними «воспитательную работу». Делать это я, конечно же, не стал.

«Мне важно делать то, за что мне потом не будет стыдно»

Отказаться проводить воспитательную работу со студентами, которые якобы что-то нарушили, — это не героизм. Подозреваю, что значительное количество директоров школ и колледжей, может быть, и вузов, делают то же самое, просто они об этом не говорят.

В нашем регионе почти все остальные колледжи — государственные. И пусть там, я уверен, есть и хорошие люди, но они ссут что-то делать и как-то публично высказываться. Поэтому на их фоне я выгляжу оппозиционером. Была бы у нас здоровая конкурентная система образования, такой ситуации бы не сложилось. А у нас система образования запугана всем на свете.

Мне важно делать то, за что мне потом не будет стыдно. Если учительнице в государственной школе завтра скажут бить детей палками и она будет их бить, оправдывая себя тем, что иначе потеряет рабочее место, то это не моя проблема. Это проблема учительницы, если ей похрен на то, что она делает.

Сообщение «В государственных колледжах есть хорошие люди, но они ссут что-то делать» появились сначала на Журнал «Холод».