1 year ago
35
Два года назад, когда Российская книжная палата подвела итоги первого года пандемии, выяснилось, что производство книг в России сократилось и ниже предвоенного уровня в 1940 году. Казалось, что хуже с книгами уже быть не может. Этот год показал — может.
Митрополит Тихон (Шевкунов). Фото: скрин видео. В начале июня на отраслевой конференции российской книжной индустрии — организаторы почему-то назвали ее «Время консолидации» — представитель Российской книжной палаты обнародовала некоторые показатели за первый квартал текущего года. Данные довольно шокирующие: за год выпуск книг сократился на 23% по сравнению с первым кварталом прошлого года. Тиражи лонгселлеров — то есть переизданий — уменьшились на 28%, а тиражи переводной литературы — на 27%. Еще больше сократился выпуск книг в переплете (то есть в твердой обложке) — на 31%. Это случилось преимущественно за счет бестселлеров. В России их обычно много и не бывает: активных читателей в стране не так уж много, книг и в хорошие годы печатали не больше 3–3,5 на каждого. Но сокращение тиражей бестселлеров на 72% — как-то чересчур. Средний тираж книги упал примерно до 2,5 тысяч экземпляров. Такими маленькими тиражами книги в России не выпускали, наверное, со времен послереволюционной разрухи.
Стоит иметь в виду, что все эти цифры — не про реальные продажи, а про издание книг. То есть они характеризуют не столько реальную ситуацию на книжном рынке, сколько ее оценку самими издателями. Подготовка книг и печать тиражей — история не очень быстрая. Так что цифры книжной палаты говорят нам о том, как издатели в середине-конце прошлого года оценили ситуацию на рынке, — и оценив, сократили тиражи.
Китайские станки и немецкие нитки
Год назад, сразу после начала полномасштабной войны, на аналогичной конференции представители крупнейших российских издателей и чиновники, «отвечающие» в государстве за книги, рассказывали, как всё будет непросто, но «мы выстоим перед лицом западных санкций», бумагу научимся делать сами, краски привезем из Индии, печатные машины закупим в Китае, на крайний случай — напечатаем всё в Иране, будем издавать своих авторов еще активнее, а еще будем переводить бестселлеры из «дружественных» стран. Отчасти так и получилось, но есть нюансы.
Офсетную бумагу Россия делает сама, но ее качество оставляет желает лучшего. Есть проблема с мелованной бумагой: в России ее изготавливают так, что печатать на ней цветные детские книги и тем более художественные альбомы издатели опасаются. Но бумага — это только часть печатного производства.
Павел Арсеньев. Фото: Facebook. Павел Арсеньев, директор лучшей российской типографии «Парето-Принт», печально констатировал, что российская полиграфия как была, так и осталась импортозависимой. Все нитки для сшивания книг закупаются в Германии, потому что никто в мире эти ниток больше не делает. И если бы только нитки — есть сотни мелочей, без которых сложно представить себе нормальное производство печатных книг. Всё это еще можно купить, пусть и не совсем прямыми путями, в Европе или приобрести аналоги в Китае, Индии или Корее, но это сложнее, дольше и дороже. Цены на расходные материалы выросли вместе с ростом курса валюты и с усложнением логистики.
Полиграфия — это не только материалы, но и сложное современное оборудование. «Мы на всякий случай скопировали всё программное обеспечение, которое смогли. Но смогли не всё», — не менее грустно заметил Арсеньев. К тому же оборудование время от времени ломается и нуждается в починке и настройке. „
Типографии зависят от поставок запасных частей к печатным и прочим машинам, произведенным в той же Германии. Переход на китайское полиграфическое оборудование практически невозможен.
Это не только дорого, но и недальновидно: оборудование из Китая серьезно уступает европейскому и по производительности, и по качеству. Сами китайские типографии предпочитают европейское оборудование.
Зарубежные авторы
Проблемы с типографиями — не единственная причина, заставляющая издателей урезать свои планы. Другая серьезная причина — сложности с приобретением лицензий на переводные издания, которые традиционно составляли существенную часть российского книжного рынка, а главное — самую прибыльную его часть. Несколько лет назад крупнейшие игроки российского книжного рынка — ЭКСМО, «Читай-город», «ОЗОН» и «ЛитРес» — начали составлять топ-50 самых продаваемых на рынке книг. На 80% процентов этот список состоял из переводных изданий. А в первом квартале этого года доля переводов в общем «портфеле» российских издателей сократилась даже сильнее, чем рынок в целом: если общий ассортимент — на 13% (тиражи — на 23%), то количество переводов — на 20% (и тиражи — на 27%). Свою роль в этом сокращении сыграл не только отказ от сотрудничества с России крупных западных издателей и отдельных писателей, типа Стивена Кинга, Джоан Роулинг и Нила Геймана, но и сложность с оплатой даже тех лицензий, о которых российским издателям удалось договориться. Лишь немногие российские банки сохранили возможности для международных валютных транзакций, а в последние месяцы ужесточили условия для российских юридических лиц.
Обложка книги Тихона Шевкунова «Несвятые святые и другие рассказы». Фото: Labirint. Примечательно, что книжная палата даже не решилась обнародовать список топ-20 писателей с самыми большими тиражами, ограничившись невразумительным рейтингом из пяти «изданий художественной литературы, выпущенных максимальным тиражом». И гордое первое место в нем — о, чудо! — занял лонгселлер митрополита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые и другие рассказы» с тиражом в 50 тысяч экземпляров. Можно, наверное, поздравить митрополита, которого называли духовником Владимира Путина, с таким выдающимся коммерческим достижением. Год назад двадцатое место в этой двадцатке занимала писательница с общим тиражом больше 300 тысяч. Естественно, в этом списке не нашлось места и главным хитам прошлого года — книгам Елены Малисовой и Катерины Сильвановой, выпускавшихся издательствами Popcorn Books. У каждой из этих книг тираж был больше, чем у любой другой книги, вышедшей в прошлом году в России. Сейчас авторы уже не в России, а в отношении издательства возбуждено дело о «пропаганде ЛГБТ». Цели специальной операции российского государства против ЛГБТ, в общем, достигнуты: «Лета в пионерском галстуке» ни в магазинах, ни в бестселлерах нет, а книга Шевкунова — есть.
Новая патриотическая литература
Есть в статистике Российской книжной палаты, как радостно сообщила ее представитель в ответ на озабоченность чиновников из Минцифры, и «новые территории». Книжки от издателей из оккупированных регионов палата уже учитывает и российские ISBN выдает.
Проникновение новейшей ультрапатриотической риторики на культурную территорию, прежде чуравшуюся политики, идет быстрыми темпами. «Госуслуги» при поддержке «ЛитРеса» вовсю рекламируют «ПоэZию русского лета», творчество Z-писателей — в обширной программе книжной ярмарки на Красной площади. Вот только «завладения территорией», как и на реальной современной войне, явно недостаточно для того, чтобы одержать настоящую победу. Ультрапатриотическая литература не становится от этого ни лучше, ни более любимой или востребованной читающей публикой.
Фестиваль «Красная площадь 2023» в Москве. Фото: Книжный фестиваль «Красная площадь». Такой публике, как оказалось, нужны книги, которые издатели не могут предоставить, во всяком случае, на приемлемых условиях. Когда месяц назад по новостным лентам пробежала история о продаже на «Авито» новой книги Стивена Кинга в пиратском переводе и пиратском издании (кажется, изданной как раз на «новых территориях»), она показалась мне просто забавной и чем-то напоминающей те самые «лихие 90-е», которыми так любила пугать российская власть в эпоху «стабильности». Смеялся над «луганскими пиратами» я, оказывается, совершенно напрасно. На отраслевой конференции „
главный редактор ЭКСМО весьма эмоционально дискутировал с главным менеджером по книжной торговле Wildberries по поводу продажи на торговой площадке контрафактных книг,
отпечатанных то ли в дружественных странах Центральной Азии, то ли в дружественном же Иране. А если уж главное издательство страны так озабочено «пиратскими» тиражами, что считает их одной из главных проблем для отрасли в целом, то всё намного серьезнее.
Девяностые годы и правда были лихими в том смысле, что внезапно появившийся в России рынок некоторое время искал точки равновесия спроса и предложения всеми возможными способами, включая не самые законные. Интернета тогда еще не было, так что книжный голод издатели удовлетворяли и пиратскими тиражами. Случались и эксцессы с братками и спецназом. Но если 90-е закончились тем, что рынок в итоге сбалансировался и стал более или менее цивилизованным, то теперь, получается, книжный рынок тряхнуло настолько, что он начал идти вразнос. Стань со-участником «Новой газеты» Стань соучастником «Новой газеты», подпишись на рассылку и получай письма от редакции Подписаться
Дорогое удовольствие
Неудовлетворенный спрос — только одна из причин. Другая — неудовлетворенный спрос на справедливую (с точки зрения покупателя) цену. По мнению нескольких выступавших, цены на книги за год выросли примерно на 20%. А за последние два года — спасибо ковиду — на 40%. Люди в России не очень часто ходят в книжные магазины и, к сожалению для издателей, не очень часто покупают книги. Поэтому для них рост цен в полтора раза за такой короткий срок (ну, сходили они в книжный за два года 3–4 раза) — это крайне неприятное и чувствительное для кошелька обстоятельство. Розничная цена печатной книги в России быстрыми темпами приближается к среднеевропейской. Но доходы не только не растут — они сокращаются примерно теми же темпами.
Если у издателей не такое большое пространство для маневра и оно всё более ограничивается разнообразными факторами (рост цен на материалы, проблемы с типографиями, проблемы с правами), то у читателей свободы, кажется, больше. Те, кто всё еще хотят читать книги, могут искать варианты подешевле: в онлайн-магазинах и на книжных ярмарках. Счастье для читателя — он уже не в 90-х, поэтому наряду с печатными на рынке есть и более дешевые издания в цифровом виде, как в электронном, так и в аудиоформате. И, конечно, есть пиратские книги в интернете. Немалое число читателей, пожалуй, предпочтет подорожавшей печатной книге килограмм колбасы, а также отказ от привычки ( сформированной славной эпохой экономической стабильности) платить за цифровой контент.
Книжная ярмарка на фестивале «Красная площадь 2023» в Москве. Фото: Книжный фестиваль «Красная площадь». Лейтмотивом в речах чиновников на конференции звучало «будем надеяться, первый квартал — это еще не год, к концу года всё выправится». Но как? „
Прежние цены сами собою не вернутся, детали для ремонта типографий не появятся, заводы не научатся делать нормальную мелованную бумагу.
И вокруг чего возможна объявленная организаторами конференции «консолидация» книжной отрасли? Надо сказать, что сам термин «консолидация» не слишком удачен в контексте российской книжной индустрии. За последние годы она и так консолидировалась настолько, что на самых крупных частях рынка — в художественной литературе и учебниках — почти безраздельно царят холдинг ЭКСМО и издательство «Просвещение». Куда уж больше? По поводу консолидации вокруг «новых территорий» и всего, с ними связанного, российские издатели тоже, кажется, большого энтузиазма не испытывают.
Готовиться российскому книжному рынку, думаю, имело смысл год назад. Но не к консолидации, а к выживанию. Надо учиться работать напрямую с читателями — как это умеют книжные ярмарки, выросшие на фоне затяжного кризиса книжной торговли в стране. Самым кратким, трезвым и внушающим хоть какой-то оптимизм было короткое выступление Михаила Фаустова, который наладил организацию множества местных книжных ярмарок по всей стране. Европейская книжная индустрия, собственно, когда-то так и появилась — вокруг книжных ярмарок. И выживала, несмотря на бедствия и войны. Российским издателям этот опыт точно пригодится. Война, которую РФ объявила Украине, всему миру и России, еще не закончилась.
