Мне 32 года, и я считаю себя старой

Лера Черноног с 27 лет не принимает свой возраст, считает себя старой и неуспешной, тратит сотни тысяч рублей на косметолога и задумывается о пластической операции. Об этом она честно рассказывает в своем блоге. Год назад Лера вышла замуж за молодого человека, который на восемь лет младше нее, и это для нее — еще один повод тревожиться о возрасте каждый день. В рубрике «С ее слов» Лера рассказала «Холоду», как давление родителей повлияло на ее восприятие себя и почему миллениалы никак не могут повзрослеть. 

В 27 лет я почувствовала, что в моей жизни что-то не так. Я работала аналитиком, сначала маркетинговым, потом продуктовым, и моя работа казалась мне совершенно бессмысленной. Я выгорела, весь мой отдел сократили, и я свалилась в тяжелую депрессию. Тогда же у меня обострилась тревога — я боялась даже выходить на улицу. Было ощущение полной потерянности, и я пыталась понять, чем хочу заниматься в жизни. Кто я — фотограф, визажист или айти-аналитик? 

У меня были трудности даже с определением своих чувств, а вопрос, чего я хочу, ставил меня в тупик. Я понимала только, что скоро мне 30 лет, и эта цифра казалась очень страшной. Надо мной нависло облако тегов 30-летнего человека: стабильная работа, семья, ипотека. Ничего из этого у меня не было, люди вокруг были младше и успешнее, а я с детства хотела быть звездочкой, потому что знала — когда я звездочка, мама меня любит. 

Я откладывала деньги, которые мне давали на еду, и покупала на них маски и косметику

В детстве все женское я считала слабым, все мужское — сильным и классным. Я выбирала джинсы, а не платья, потому что так одевались мальчики, тусовалась с пацанами, считала себя самостоятельной и независимой. Я всегда конкурировала с другими девочками в классе: родители меня замечали, только когда я была лучшей. 

Я расстраивалась из-за успехов других девочек: мне казалось, что я должна их победить, чтобы завоевать мужское внимание, а для этого нужно быть «не как остальные девочки». В школе я начала играть на рок-гитаре, слушала тяжелую музыку, хотя на самом деле она мне не очень нравилась. Я всегда осуждала девочек, которые хотели выйти замуж и родить детей, злилась на них, потому что сама запрещала себе так думать. Мне казалось это слишком поверхностным. 

Мама считала, что я должна выйти замуж в 20 лет, как она, а в 24 хорошо бы родить первого ребенка. В детстве мне всегда говорили, что реализация женщины происходит через мужчину и семью, что нужно быть мудрее и молчать, что мужчина — это голова, а жена — шея. Замуж я никогда не хотела, у меня не было даже фантазий, какой будет моя свадьба и какой я буду мамой. Тогда я держала все эмоции в себе, потому что оправдывала родителей: они устают после работы, зачем лезть с конфликтами. Я знала, что не смогу на них повлиять.

В подростковом возрасте у меня была проблемная кожа. Мама не покупала мне ничего для ухода, я сама пришла к дерматологу, начала пить оральные контрацептивы, чтобы кожа стала лучше. Я откладывала деньги, которые мне давали на еду, и покупала на них маски и косметику. Я смотрела на маму и видела, как она постепенно стареет: у нее появлялись морщины под глазами, опускался овал лица, но она никак не ухаживала за собой. 

Внешне я похожа на маму, и у меня такой же деформационный тип старения, когда лицо постепенно сползает вниз. Я помню, как однажды в 23 года меня сфотографировал парень и сказал: «Ой, ты так на свою маму здесь похожа». Не знаю, что он имел в виду, но я увидела старение — эта фотография у меня перед глазами до сих пор. 

В 20 лет я смотрела на тех, кому было за 30, и они мне казались взрослыми и неинтересными. Жизнь после 30 выглядела скучной и понятной — ты уже не можешь вести себя свободно, как раньше, у тебя нет страсти к движению. Я росла на сериалах, и там всем молодым и красивым героям было максимум 25.

«Ты уже не девочка, что ты будешь делать, если у тебя не будет детей?»

Мама с бабушкой живут в Брянске, а я сразу после школы переехала в Москву. С 23 лет я стала бить татуировки на руках, потому что считала, что это «по-мужски». Мама до этой весны не знала о них — я всегда приезжала домой в кофтах с длинными рукавами. 

Живя в Москве, я стала реже им звонить: каждый разговор с моей тревожно-параноидальной бабушкой превращался в нравоучения. С тех пор, как мне исполнилось 27, она считает необходимым передавать мне все, что слышит по телевизору про «старородящих женщин». Например, что нужно замораживать яйцеклетки, потому что после 30 повышается риск родить ребенка с синдромом Дауна (риск синдрома Дауна у ребенка действительно увеличивается с возрастом матери: 1 случай из 1250 для 25-летней женщины, 1 из 1000 для 31-летней, 1 из 400 для 35-летней и около 1 из 100 для 40-летней. — Прим. «Холода»). Она говорит: «Лера, ты уже не девочка, что ты будешь делать, если у тебя не будет детей?»

В 27 я завела собаку — подобрала ее на улице. Мне всегда было жалко животных, и я стала помогать пристраивать уличных псов: у меня хороший коннект с ними. Сейчас я фотограф и делаю снимки собак, чтобы они быстрее нашли дом. 

Лера со своими собаками. Фото предоставлено героиней

Все это я, будучи уже взрослой, делала втайне от родителей, потому что они считали, что я занимаюсь глупостями. Я читала, что те, кто не получил в детстве необходимую помощь, хотят помогать другим, наверное, поэтому я решила стать спасательницей собак. Сейчас у меня живет три пса — это дает мне хоть какую-то стабильность и ощущение безопасности. Я всегда знаю, что приду домой, и они меня облепят. Собаки очень контактные, а мои родители были не тактильные и совершенно непредсказуемые. Если маму я приучила к собакам и у нее тоже теперь их три, то бабушка считает, что мне давно пора родить ребенка, а с животными я испорчу себе всю жизнь и останусь одна умирать под забором.

Когда ты взрослый, тебя не существует для общества

В 28 лет во время депрессии у меня появилось отторжение своего внешнего вида. Я стала замечать у себя брыли, носогубные складки, второй подбородок. Начала делать процедуры для улучшения качества кожи: ботокс, биоревитализацию. В 29 поставила брекеты, потому что прочитала, что правильный прикус сохранит красивый овал лица. 

В 30 мне показалось, что лицо обвалилось окончательно. Я пошла на аппаратную косметологию и сделала ультразвуковой лифтинг. Результата особо не увидела, но убеждала себя, что если я трачу деньги и что-то делаю со своей внешностью, значит, все будет хорошо. В целом к косметологии я отношусь позитивно, если она помогает человеку чувствовать себя лучше. Я понимаю, что все это навязано патриархатом и идеей, что женщина должна всегда быть красивой и молодой, но я выбираю ухаживать за собой.

Каждый день я смотрю на себя в зеркало и оцениваю лицо. Когда еду в метро и вижу свое отражение в дверях, мне кажется, что лицо уже чуть ли не на коленях. Делаю селфи в месте с неудачным светом — тоже ужасаюсь. Каждый день я расстраиваюсь, когда смотрю в зеркало, потому что замечаю, что старею. Я уже думаю о пластической операции, которая убирает мешки под глазами. 

Недавно я делала радиесс — безоперационный лифтинг лица, — и косметолог сказала, что у меня рыхлая кожа внизу лица. Такие комментарии сильно врезаются мне в голову.

Лера во время косметологической процедуры. Фото предоставлено героиней

Часто мне пишут ровесницы, что они сделали такую же процедуру, а я объективно вижу, что девушка и так отлично выглядела. Мешки, носогубки, овал — все это у нее в голове, но она тоже страдает и не может смотреть на себя в зеркало. Я могу долго думскролить косметологические процедуры, записываться на них и расстраиваться, что они не помогли. Хотя я осознаю, что только мне видны мой неидеальный овал и торчащий живот.

Я заранее говорила, что мне 30, шутила про то, что скоро умирать

С 27 до 31 года я не праздновала свой день рождения. В 29 я очень сильно загонялась, стыдилась возраста и заранее говорила, что мне 30, шутила про то, что я милфа и мне скоро умирать. 31-й день рождения мы классно отметили с подругами — некоторые из них старше меня на пару лет, и это очень помогает. Я смотрю на них и вижу, что в 34 жизнь еще есть. Правда, многие из них успешнее меня в карьере, а кто-то уже родил ребенка. 

Я всегда сравнивала себя с окружающими — мне нужно быть самой красивой и успешной во всем. 32 дались мне легче, чем 30, но на самом деле каждая цифра после 30 меня пугает. Кажется, дальше будет только сложнее принимать свой возраст. Не думаю, что смогу с этим полностью справиться. 

Я понимаю, что это из-за страха смерти, а страх смерти — из-за страха жизни, в которой я боюсь не сделать того, что действительно хочу, а времени остается все меньше. 

Я слежу за тем, как сейчас одеваются молодые люди. Когда мне говорят, что мне не дашь больше 23, это и приятно, и обидно, потому что я же знаю, что 30 — это немного. Внутри я не чувствую себя старой! Почему вам кажется, что в 30 человек должен выглядеть как-то плохо: «Тебе 30? Ого! Не расстраивайся, ты выглядишь очень молодо». 

Когда ты взрослый, тебя не существует для общества: интересны именно успехи молодых. Чем старше ты становишься, тем больше отходишь в тень, и мне страшно пропасть насовсем. Самый яркий пример — рейтинг Forbes «30 до 30». Когда ты молод и успешен, ты герой, а когда ты старше, успех — это логично. На моей работе большее восхищение вызывают руководители, которым 23–25 лет. Если после 30 ты все еще не руководитель, к тебе есть вопросы. 

Моему брату Денису сейчас 27, он до сих пор живет с родителями. У нас в семье он всегда считался странным и сложным, и все внимание отдавали ему. У него даже была няня — у меня ее не было никогда. Закончил четверть не с двойками — молодец, написал диктант на четыре — вообще умница. Мне нужно было найти работу, купить квартиру, выйти замуж, родить, а ему достаточно было поступить в универ хотя бы на платное. Денис нашел первую работу только в 26 лет, и никто его не пушил. У меня с детства была обида, что ему можно капризничать и требовать внимания, а я должна быть взрослее и умнее.

Я говорю мужу, что он еще маленький и не дорос

Я всегда встречалась с парнями старше меня и считала это правильным. Мне нравилось чувствовать себя молодой и красивой рядом со взрослым мужчиной. С мужем мы познакомились в приложении Pure. У меня стоял фильтр на возраст — я смотрела только тех, кто старше 32. У многих из них был тяжелый багаж из разочарований, выгораний, депрессии. 

Неожиданно мне написал 23-летний парень — оказывается, за деньги в Pure можно написать кому угодно. Сначала я удивилась — что за малолетка, но потом подумала: почему бы и нет, молодой, красивый — хотя бы повеселимся. После первой встречи я была в восторге: с ним оказалось легко и интересно, и я решила попробовать что-то серьезное. Через два месяца после нашего знакомства он подал заявление на Госуслугах. Для меня это был сюрприз — мне просто пришло уведомление по почте. Он сам выбрал дату, дал нам время подумать, еще через два месяца мы поженились и съехались. 

Я подумала: я же молодая душой, значит, могу позволить себе совершать такие импульсивные действия. Мама с бабушкой, конечно, были очень рады, но теперь, по их мнению, нам срочно нужна ипотека и дети. Если у нас появится ребенок, то, скорее всего, это произойдет случайно. Я до сих пор не могу представить себя матерью. 

Сейчас в любых разногласиях первое, что я делаю, — говорю мужу, что он еще маленький и не дорос. Но это неправильно. Я борюсь с этим, хотя шуточек на тему того, что я скоро помру, а он останется один с тремя собаками, у нас много. Я миллениал, а он зумер. Я углубляюсь в психотерапию, а он не признает ее и считает, что со всем нужно справляться через преодоление. Здесь у нас есть разногласия, но в общении разницу в возрасте я не замечаю. На самом деле, Паша очень взрослый для своих лет — он зарабатывает больше меня, у него свой бизнес. Мне кажется, немногие люди достигают такого в 24 года.

Лера с мужем. Фото предоставлено героиней

У мамы с отчимом такая же разница в возрасте. Бабушка сначала говорила, что такой молодой парень — это несерьезно, но, когда мы поженились, поверила в нас. Мне льстит, что у меня молодой и красивый муж, — я раньше думала, что не привлекаю таких парней. Но мне тяжело думать о том, что у него впереди его лучшие годы, а у меня — четвертый десяток. Паша считает, что я выгляжу, как его ровесница, и часто меня в этом убеждает. Если не говорить о нашей разнице в возрасте окружающим, они ее не замечают. Когда мы начинали встречаться, он всем друзьям показывал мое фото и спрашивал, сколько лет они мне дадут. Обычно все говорили что-то вроде 22. 

Моя внутренняя мизогиния из детства никуда не ушла, особенно если речь идет о бывших моего партнера, потому что в этом бою мне тоже нужно выиграть. Мы ни за что не боремся, но я считаю, что для него я все равно должна быть самой красивой и успешной, потому что я переживаю, что он меня бросит. 

Мы, миллениалы, — вечные подростки

В 2021 году мне диагностировали тревожно-депрессивное расстройство. На тот момент я наблюдалась у психолога пару лет, и с каждой встречей мое состояние становилось все хуже и безрадостнее. Полгода психолог рекомендовала мне сходить к психиатру, потому что подозревала у меня депрессию, но я откладывала: никто же не умер, у меня не может быть депрессии. 

Я решилась, когда стало совсем невыносимо. Мне поставили тяжелую депрессию и тревожное расстройство, назначили антидепрессанты, нормотимики и противотревожные. Через месяц я начала замечать, что в какие-то редкие дни жизнь кажется не такой тяжелой, и постепенно таких дней становилось все больше. 

Но как только я справилась с депрессией, в организме освободились ресурсы для тревоги. Терапию корректировали несколько раз, иногда я начинала уходить в гипоманию и мне казалось, что жизнь прекрасна, а потом происходил спад и откат, потому что ресурсы истощались. С терапевтом я работаю в основном над тревогой, которая сопровождает меня во всех сферах жизни.

Страх старения не уходит полностью, но сейчас у меня есть инструменты и упражнения, которые помогают вернуть контроль. Меня успокаивают и мотивируют женщины, которые в 45+ выглядят молодо и ухоженно, я начинаю думать, что жизнь после 40 все-таки есть. Я бы хотела принять свой возраст окончательно, сейчас в блоге я много говорю об этом, и это тоже способ борьбы со страхом. Все чаще я думаю, что мне действительно уже не 23, и я не ощущаю себя на 23. Я больше не ребенок, я могу брать ответственность за свою жизнь и делать что угодно. Это простая и очевидная мысль, но она только недавно прорезалась у меня в сознании. Она очень освобождает. 

Мне часто пишут в комментариях, что только в России девушки чувствуют такое давление. Подруги, которые переехали в Лондон, рассказывали, что там к 30-летним отношение, как к детям, и у них совсем не такой высокий уровень репродуктивной тревоги.

Мы, миллениалы, — вечные подростки. Мы росли в 1990-е, когда случился переход в диджитал, мы резко открыли большой мир, в котором много интересного, и нам хочется постоянно его узнавать: путешествовать, лепить из глины, переехать в Китай. Мы не хотим жить, как наши родители, потому что у нас есть интернет и возможность увидеть, как можно жить по-другому. 

У меня есть двоюродная сестра, которая на год младше меня. Она окончила лингвистический университет в России, переехала в Дубай, стала стюардессой в Emirates, потом год преподавала в Китае английский, потом уехала в Катар снова работать стюардессой, а сейчас живет в Австралии и учится на медсестру. Она, как и я, никогда не стремилась ни к отношениям, ни к семье, до сих пор ищет себя, и что будет с ней дальше — непонятно. Типичный миллениал. 

Не думаю, что я смогла бы также все бросить и куда-то уехать. У меня очень высокий уровень тревоги, а для эмиграции нужно аккумулировать все ресурсы, найти работу в другой стране. Пока у меня есть тревога, я не могу решиться на что-то масштабное, хотя в последнее время часто думаю, что было бы круто пожить у моря. В этом году я уже решилась выйти из предыдущих отношений, переехать в одиночку в квартиру с собаками, выйти замуж. Я активнее веду блог, покрасила волосы в красный, пошла на курсы кинолога. 

Я живу классическую жизнь миллениала, у которого сто тысяч увлечений. Я думаю, что работа может быть только для денег, а искать себя можно в чем-то другом. Сейчас я занимаюсь развитием блога про психологию и жизнь после 30 с тревожным расстройством и тремя собаками, хочу сделать благотворительный проект для помощи животным. Надеюсь, что в будущем я приму, что неважно, сколько мне лет, — главное, что я делаю то, что хочу, и меня никто не ограничивает.

Сообщение Мне 32 года, и я считаю себя старой появились сначала на «Холод».