1 year ago
48
10 марта Владимир Зеленский поручил премьер-министру Украины Денису Шмыгалю «комплексно проработать» петицию о переименовании России в Московию. Еще в ноябре о возможности такого переименования заявлял посол Украины в ООН Сергей Кислица. Этот сюжет показывает, что пространство символической политики и политизации прошлого затрагивает не только XX и XIX века, но и расширяется дальше — в XVI-XVII века.
Фото: Sefa Karacan/Anadolu Agency via Getty Images Слово «Московия» появляется на рубеже XV-XVI в. у европейских авторов и достаточно быстро становится общеупотребимым. Оно встречается в различных текстах и географических картах. Хотя в транскрипции «Московия» название никогда не использовалось внутри страны, формулировки «Московское государство», «Московское царство» и «Московская земля» были приняты и в самой России в XVI и особенно в XVII вв. Они использовались как синонимы для „Российского государства« или „Русского государства».
Есть мнение, что «Московия» — это пейоратив, придуманный европейцами (в первую очередь, поляками), чтобы дискредитировать Россию. На самом деле о «Московском государстве» говорили и писали люди, настроенные максимально «пророссийски».
При этом в Речи Посполитой на рубеже XVI-XVII вв. сформировалось представление о «русских» и «московитах» как о двух разных народах, причем «русскими» описывалось восточнославянское население Речи. Так, в составе Польского королевства, а затем Речи Посполитой существовало Русское воеводство со столицей во Львове. В XIX в. эта оптика была переизобретена польским историком Франтишеком Духинским и взята на вооружение украинскими националистами, считавшими, что им следует преодолевать «московитство».
Сегодня актуализация этой темы имеет два ключевых аспекта. С одной стороны, это борьба за символическое наследие Древней Руси. Российская Федерация также участвует в этой борьбе: самым ярким примером можно считать установку памятника князю Владимиру в Москве в 2017 году. В символическом пространстве «Moscovia», в отличие от «Russia», не имеет отношения к Древней/Киевской Руси.
С другой стороны, у названия «Московия» другие смысловые коннотации. Россия в значительной степени ассоциируется с Российской империей XVIII-XIX вв. Историк и политолог Ивэр Нойманн обращает внимание, что «название «Россия» и держава Россия вошли в европейскую систему государств одновременно» — то есть после провозглашения Российской империи в 1721 году.
Хотя существовали многочисленные тексты о «российском/русском варварстве», международный статус России принципиально отличался от Московии. Россия была страной-участницей Венского конгресса 1814-1815 гг. — конференции, на которой был сформирован международный порядок XIX века, «Священного союза» — коалиции, включавшей все основные европейские государства, и Антанты — объединения с Англией и Францией накануне и во время Первой мировой войны.
Российская элита того периода была в целом интегрирована в европейскую — и «российскими/русскими» считались литература, музыка, живопись и балет. Это разительно контрастирует с «обывательскими» представления о Московии XVI-XVII веков. Ярким примером таких представлений можно считать Франсуа Рабле, отнесшего «московитов» к неверующим и в своей карнавальной манере перечислившего «московитов, индийцев, персов и троглодитов». „
«Тезис о Московии» преследует три ключевых цели. Во-первых, это стремление позиционировать себя в качестве «подлинной Руси».
Украинский политический спикер Алексей Арестович еще в 2021 году предлагал переименовать страну в «Русь-Украину», и, хотя это было отчасти троллингом, у такого видения есть существенные корни в истории украинского национализма. Во-вторых, желание лишить современную Российскую Федерацию статуса «великой державы» (great power) и «империи», связанных с названием «Россия». В-третьих, это попытка экзотизировать РФ и символически исключить ее из Европы, поскольку «Московия» XVI-XVII веков была для европейцев более «варварской» и «неведомой» страной, чем «Россия» XVIII-XIX вв.
Заявление Владимира Путина об «Украине, весьма грубым способом созданной Лениным и соратниками», открыло ящик Пандоры политических апелляций к прошлому на государственном уровне. «Тезис о Московии» демонстрирует, что в эту игру может играть не только Кремль.
