2 hours ago
26
В самый канун выборов в странах с давно победившей демократией у действующих администраций частенько случаются обострения в духе я-вам-покажу-кто-в-доме-хозяин. Особенно когда нет уверенности в результате, и кажется, что усидеть после выборов в офисе может и не срастись. Но октябрьский «подарок», поднесенный родной партии Антимонопольным управлением Министерства юстиции США, рискует окончательно затуманить шансы на победу. До такой степени этот «подарок» нелеп и вопиюще несуразен.
Логотип Google на стене первого в Малайзии центра обработки данных Google в Куала-Лумпуре, Малайзия, 1 октября 2024. Фото: Fazry Ismail / EPA-EFE. 8 октября 2024 года в Окружной суд округа Колумбия поступил «Проект истцов по устранению нарушений» (Plaintiffs’ proposed remedy framework). Истцами выступают Соединенные Штаты Америки и штат Колорадо, ответчиком — компания Google LLC.
«Проект истцов» случился по следам предварительного вердикта, который судья Амит Мета (Amit P. Mehta) вынес в адрес Google 5 августа 2024 года. По мнению судьи, Google — злостный монополист, ибо выплачивал невменяемые деньги операторам веб-браузеров и производителям смартфонов за право использовать свою поисковую систему по умолчанию ($26 млрд Apple и $8 млрд Samsung!).
Преступление, согласитесь, жуткое, поэтому судья Мета застолбил себе полный год на формулировку конкретного наказания виновнику. Спешить, казалось бы, некуда, однако администрация Байдена решила не искушать судьбу (бог знает, кто там будет сидеть через год в Овальном кабинете) и предусмотрительно занесла в судебную инстанцию вышеупомянутый «Проект истцов по устранению нарушений».
Прежде чем рассуждать о «наказаниях», предлагаю читателям разобраться с «преступлениями». Главное обвинение против Google — монопольное доминирование в сфере поиска и связанных с ним продуктов. Что, по мысли Министерства юстиции США и судьи Меты, подавляет конкуренцию и наносит ущерб потребителям.
Теперь о «наказаниях». Антимонопольное управление рекомендует судье Мета присмотреться к следующим мерам принуждения Google к «правильному поведению»: запретить Google дальнейшее использование эксклюзивных соглашений о предустановке браузера и поисковой системы по умолчанию (это те самые соглашения, по которым Google уже заплатил Apple и Samsung $34 млрд!); снять все ограничения в экосистеме Google, мешающие новым участникам конкурировать с Google на равных; обязать Google делиться с конкурентами собственными поисковыми индексами, потоками данных и аналитическими моделями ради выравнивания условий конкуренции; обязать Google предоставить конкурентам беспрепятственный доступ ко всему собранному и индексированному компанией веб-контенту, в первую очередь относящемуся к функционалу ИИ; рассмотреть структурные меры по изменению модели ведения бизнеса Google для предотвращения монопольного поведения в будущем, включая распродажу активов или изменение алгоритма предоставления услуг и рекламы (в переводе на человеческий язык это предложение расчленить Google!); потребовать от Google поддержки инициатив, направленных на информирование пользователей о существовании альтернативных поисковых систем. „
Все эти меры, по мысли Антимонопольного управления, направлены не только на наказание Google за его прошлые преступления, но и на создание в будущем структуры, способствующей честной конкуренции. Аминь.
После ознакомления с «Проектом истцов по устранению нарушений» меня охватило не столько недоумение, сколько печаль. Печаль даже не от второсортности обвинений, взятых в прямом смысле слова под копирку из антимонопольного дела правительства США против Microsoft (1998–2001), а от абсолютной неуместности демарша администрации Байдена против Google как в плане выбора исторического момента, так и в плане фактографического наполнения конкретного «антимонопольного» сюжета.
Тогда, 23 года назад, демарш чиновников закончился комическим пшиком: требование расчленить Microsoft обернулось удалением браузера MS Explorer с десктопа Windows. Не сомневаюсь, что и сейчас выйдет нечто подобное. Главное, однако, не в этом. Главное, что за популистским фасадом борьбы чиновника с ненасытным буржуином-монополистом, заботящегося о «рядовом потребителе», сегодня скрывается качественно иная реальность.
Вдохновение в антимонопольной борьбе американское государство черпает из допотопного закона Шермана (1890), который обрел практическое звучание на прецедентах расчленения Standard Oil, American Tobacco и железнодорожного траста Northern Securities.
Изображение крупным планом, показывающее приложение для браузера Chrome. Фото: Sascha Steinbach / EPA-EFE. Проблема, однако, в том, что бизнес-практика Google никаким местом не пересекается ни в делах, ни в помыслах с практикой бандитских монополий эпохи раннего капитализма. Скажу больше: недопустимо проводить семантические параллели даже между компанией Google образца 2024-го и компанией Microsoft образца 2000-го.
Мне, конечно, странно видеть себя в роли защитника Google. Какие могут возникнуть симпатии к компании, которая методично из года в год уничтожает объективные алгоритмы поиска, манипулирует при выдаче результатов запросов, агрессивно формирует искусственные пузыри фильтров и деформирует реальность в угоду собственным коммерческим интересам?.. Чего стоит одна только примитивизация поискового синтаксиса, превратившая изыскательную работу в Google в лотерею. „
В конце концов, как можно оправдывать компанию, которая монетизирует и продает на сторону всю личную информацию, какую только удается выудить из пользователей в результате анализа его поисковых запросов?
Конечно, никаких теплых чувств к корпорации Google я не испытываю. Да что там: обвинения Министерства юстиции и вердикт судьи Мета вполне себе обоснованные per se, сами по себе.
Одна незадача: в таком вот per se виде в нашей жизни ничего не существует. Напротив, всё существует исключительно в заданных контекстах. В контексте обстоятельств и в контексте времени. Именно эти конкретные контексты и делают вердикт судьи Меты и «Проект истцов по устранению нарушений», как бы это поделикатнее сказать, абсолютно неуместными.
Что же это за контексты, которые превращают абстрактно «благое дело» — расчленение монопольного бизнеса — в конкретное зло?
Начну с очевидного — с тайминга, то есть момента времени, которое государство выбрало для своего наезда. Google является монополистом на рынке поисковых машин как минимум последние 20 лет. Кто из читателей помнит, что когда-то существовали Archie, Veronica, WWW Wanderer, WebCrawler, Lycos, AltaVista, Excite? Ничего этого давно не осталось, их всех обошел Google и с середины нулевых закрепился в статусе главного поисковика планеты.
Итак, 20 лет кряду налицо абсолютная монополия поискового бизнеса, однако всё это время американской Фемиде и чиновникам до Google не было никакого дела. Правда, было большое дело европейской Фемиде и европейским чиновникам. Если посчитать, сколько миллиардов долларов в ЕС надоили на штрафах Google (и остальных американских IT-монополий) за последние 20 лет, хватило бы на прокорм всей Африки.
Но то ж в ЕС. В Америке истеблишмент 20 лет делал вид, что всё в порядке, и вот теперь, в 2024 году, вдруг прозрел. И разнесся истошный вопль: «Ах ты монополист проклятый!» С чего бы это? „
Забота государства о конкуренции в сфере информационного поиска в интернете — это демагогия высшей пробы.
То есть на уровне популистской риторики звучит, конечно, убедительно. Но на уровне фактографического контекста — полный нонсенс.
Потому что любой специалист по психологии масс вам скажет (в Министерстве юстиции наверняка они тоже встречаются, не правда ли?): подавляющее большинство людей предпочитает пользоваться услугами и продуктами из одного и того же источника. И не важно, что это конкретно за услуги и продукты: операционная система Windows, смартфон на Android, бургеры из McDonalds или поисковые запросы в Google. Дело не в названии, а в статусе фаворита, который должен быть: а) самым популярным в данном сообществе; б) самым удобным; в) самым доступным по цене.
Генеральный прокурор США Меррик Гарленд в Министерстве юстиции в Вашингтоне, округ Колумбия, США, 15 августа 2023. Фото: Michael Reynolds / EPA-EFE. Можете назвать описанную закономерность феноменом газеты «Правда», но сути дела это не меняет: Google обрабатывает большинство поисковых запросов не потому, что он монополист (как мнится чиновникам Антимонопольного управления), а потому, что он самый популярный, самый удобный, самый user friendly и самый дешевый. Дешевый, впрочем, — неверное слово: для конечного потребителя Google не дешевый, а полностью бесплатный.
Считать, что Google сегодня — единственный поисковик на рынке, можно только по незнанию. Помимо Google существуют еще Bing, DuckDuckGo, Ask.com, AOL Search, Ecosia, Qwant, Startpage, Searx, Swisscows, Gibiru, Boardreader, Dogpile, Search Encrypt, Yippy, Wolfram Alpha… Перечисляю навскидку первое, что приходит в голову.
Ну и как? Вы ими пользуетесь? А почему нет? Никто же эти поисковики не запрещал. Скажу больше: сотни тысяч людей в мире являются фанатами названных машин и ни за какие коврижки не променяют их на Google. Не нужно далеко ходить: лично я практически никогда не использую Google, предпочитая в большинстве случаев DuckDuckGo или Qwant. Правда, в последние полгода я классическими поисковиками вообще почти не пользуюсь (разговор об этом чуть ниже).
Вид на офис Google в Нью-Йорке, штат Нью-Йорк, США, 12 сентября 2023. Фото: Justin Lane / EPA-EFE. Реальность такова, что сотни тысяч продвинутых и высоколобых использует всё вышеперечисленное, зато сотни миллионов и даже миллиарды используют Google. Почему? См. феномен газеты «Правда». И 20-летний монопольный статус Google тут ни при чем.
Нужно сказать, что реакция Google на «Проект истцов по устранению нарушений» последовала незамедлительно. Уже в день публикации Ли-Энн Малхолланд, вице-президентка Google по регуляторным вопросам, опубликовала в корпоративном блоге тезисы, в которых среди прочего указала на два самых нелепых аргумента Антимонопольного управления: иллюзию облегчения жизни конечного потребителя после расчленения компании и вопиюще преступный тайминг в графике технологической эволюции.
Иллюзорность облегчения за счет услуг мелкого бизнеса очевидна любому пользователю, который хотя бы пару месяцев в жизни поработал за компьютером. Прямо-таки удивительно, что подобный опыт обошел стороной составителей «Проекта истцов».
Приведу небольшой пример из личных мытарств. В 2023 году Илон Маск купил Twitter и с ходу обложил запретительными тарифами доступ сторонних клиентов к API социальной сети.
В результате десятки приложений для работы с лентой социальной сети Twitter (большинство из которых было на порядок удобнее, чем нативное приложение) в одночасье приказали долго жить, поскольку оказались не в состоянии нести непомерные траты. Ряд разработчиков, предоставлявших во времена Дорси свои услуги бесплатно, попытались переложить оброк Маска на плечи конечного потребителя. Их можно понять, потому что вопрос стоял ребром: или сворачивать бизнес, или брать деньги.
Одна из программ, которой я постоянно пользуюсь в работе, — это маленький сервис под названием Thread Reader: скармливаешь скрипту линк на нужную тебе ветку обсуждения в Twitter и получаешь на выходе удобно отформатированный текст всех постов. Раньше эта услуга была бесплатной. Но после отторжения от бесплатного API сторонних разработчиков Tread Reader перешел на подписную модель: $3 в месяц! За минутную ерунду, описанную выше. „
Это я к тому, что Google, в свою очередь, за четверть века создал не просто монополию, а совершенно уникальную экосистему смежных сервисов, которые пользуются бешеной популярностью и спросом у конечного потребителя. И все эти сервисы бесплатные.
В создание своей экосистемы Google вложил сотни (реально — сотни!) миллиардов долларов. И вот теперь необольшевики (пардон, новые левые), досиживающие свой срок у кормила власти, предлагают Google поделиться собственными наработками с менее успешными конкурентами, со всеми этими слабыми, хилыми, обделенными удачей и талантом.
Ли-Энн Малхолланд без обиняков предупредила: первое, что произойдет, если государство добьется через суд расчленения Google, — это разрушение экосистемы и прекращение бесплатного предоставления услуг по всему спектру сервисов.
Если кому-то кажется, что невелика потеря, то привожу, опять же навскидку, список бесплатных популярных услуг Google: Google Alerts — отслеживание новостей по интересующим темам; Google Art Project — виртуальные экскурсии по музеям мира; Google Calendar — планирование событий и встреч; Google Docs — онлайн-редактор документов; Google Keep — создание и хранение заметок с напоминаниями; Google Maps — навигация и карты; Google Meet — проведение онлайн-встреч и видеоконференций; Google Photos — хранение и редактирование фотографий; Google Scholar — поиск научных статей и публикаций; Google Sheets — работа с электронными «умными» таблицами; Google Slides — создание презентаций; Google Translate — сервис для перевода текстов, веб-страниц и речи; Google Trends — анализ популярных тем и трендов.
Логотип сервиса Google shopping на смартфоне. Фото: Ritchie B. Tongo / EPA. Всё это сегодня бесплатно. Но только потому, что Google очень большой и очень богатый. И может позволить себе роскошь субсидировать на миллиарды долларов услуги, которые ни одной мелкой IT-компании не придет в голову раздавать пользователям за красивые глаза.
Второй аргумент, помянутый Ли-Энн Малхолланд, также лежит на поверхности и по непонятной причине игнорируется чиновниками Министерства юстиции. Речь про тайминг в графике технологической эволюции.
Дело в том, что „
человечество сегодня вступило в самую ошеломительную в своей истории информационную революцию. Революцию, запущенную успешными алгоритмами нейросетевого обучения больших языковых моделей. В народе — ИИ, искусственный интеллект.
Революция ИИ тотальна, затрагивает практически все привычные (и рождает новые) аспекты информационной жизни людей. В частности, в сфере изыскания информации интерфейсы ИИ обессмысливают применение классических поисковых машин.
Я не случайно упомянул выше, что последние полгода даже не вспоминаю о существовании Google, потому что все свои информационно-изыскательские потребности реализую с помощью сервиса Perplexity (и это лишь один из десятка новых альтернатив!)
Разницу между поиском через поисковую строку в интерфейсе Google и поиском с помощью ИИ-машин нового поколения сложно передать словами, это нужно самому хоть раз попробовать. Приведу лишь один пример из процесса подготовки материалов для данной колонки.
Как вы начинаете работать с докладом «Проект истцов по устранению нарушений» по старинке? Направляетесь в Google (или Yandex) и вводите в поисковой строке что-нибудь вроде «Google US Court October Justice».
В ответ получаете тысячи линков на нескончаемую копипасту банальностей вокруг сюжета. Если повезет, где-нибудь на четвертой или пятой странице результатов запроса вы найдете прямой линк на судебный документ. Скорее всего, не повезет, потому что линки на первоисточники кроются внутри аналитических материалов, и классический Google эти линки не оформляет в отдельные поисковые результаты.
Общий вид офиса Google в Берлине, Германия. Фото: Clemens Bilan / EPA-EFE. Раньше добиться результата можно было с помощью сложного поискового синтаксиса и настроек фильтрации. Но после того как Google этот синтаксис благополучно укокошил, приходится перечитывать копипасту за копипастой в надежде отыскать ссылку на вожделенный первоисточник.
Отыскав, наконец, «Plaintiffs’ Proposed Remedy Framework», вы открываете 32-страничный PDF-файл и начинаете его штудировать, наполняя комментариями. Так я работал в журналистике 25 лет, используя классические поисковые машины.
Сегодня в Perplexity вся подготовительная работа занимает не более получаса: одним хорошо сформулированным промптом вы выходите на первоисточник, а заодно и на ответ Ли-Энн Малхолланд:
Скриншот Perplexity. Если вы читаете по-английски, то вторым промптом просите ИИ составить дайджест ключевых идей длинного документа. Третьим промптом просите дать список обвинений, четвертым — список предлагаемых мер наказания, пятым — просите перечислить все эмоционально окрашенные обвинения в адрес Google (мне это было нужно, чтобы удостовериться в большевистской стилистике риторики, избранной Министерством юстиции).
Если вы не читаете по-английски, то перед тем, как задавать все эти промпты (уже по-русски!), вы просите Perplexity перевести исходный документ на русский язык.
Перед нами реальная магия. И самое потрясающее, что Google об этой магии знает, а Ли-Энн Малхолланд прямым текстом указывает на революцию ИИ в своем ответе Министерству юстиции: конечного пользователя выведет на оптимальные способы поиска информации не кромсание живого корпоративного организма и раздербанивание кропотливо создаваемых десятилетиями экосистем, а естественное развитие самих технологий.
Уже сегодня ИИ отбирает у классического поисковика существенную долю трафика и в будущем тренд лишь интенсифицируется по экспоненте. Google знает об этом тренде и вкладывает колоссальные деньги в развитие собственных LLM (например, языковой модели Gemini), дабы не оказаться на обочине истории.
Неужели Министерство юстиции США обо всём этом не догадывается? Ни за что не поверю! Знают, конечно, все прекрасно: и про истинные причины, по которым пользователи предпочитают бесплатные сервисы Google конкурентам, и про естественную успешную конкуренцию со стороны альтернативных LLM.
Знает, однако же упорствует в гноблении. Зачем?
Интерфейс Perplexity. Не претендуя на истину, позволю себе лишь озвучить гипотезу. Классическая поисковая машина Google, наработки компании в области искусственного интеллекта, вся гигантская и привлекательная для конечного потребителя экосистема «корпорации добра» (жуткое, конечно, самоназвание) представляют собой в совокупности игрока, который по информационному влиянию и охвату аудитории напрямую конкурирует с монополией государства. К тому же этот игрок очень популярный, частный, богатый, напористый и влиятельный. „
Государству не нравится Google не потому, что это информационная монополия, которая вредит пользователям, а потому, что эта частная монополия начинает вредить монополии самого государства.
Особенно в вопросе вдувания в головы обывателей «правильных» мыслей и «правильных» нарративов.
Отсюда очевидная задача: превратить самый популярный и массовый частный источник потенциально «неправильной» информации (потому что неподконтрольной государству) во множество мелких (и оттого безопасных!) источников информационного шума. Короче говоря, просто убрать с дороги соперника.
Теперь самое главное. Вся эта возня корпоративных гигантов с государствами западной цивилизации, подпавшими под очарование новой левой идеологии, сиюминутна и преходяща. Эта возня не должна заслонять главного: естественной эволюции технологий, уже однозначно прочертившей вектор дальнейшего исторического развития.
Забастовка сотрудников Google у здания Googleplex в штаб-квартире корпоративного кампуса Google в Маунтин-Вью, Калифорния, США, 1 ноября 2018. Фото: John G. Mabanglo / EPA-EFE. Google будет похоронен не государством и даже не самим рынком. Потому что на рынке у монополий всегда есть нездоровое преимущество. Его похоронит неизбежный массовый исход человечества из Web2 в децентрализованный мир Web3.
Этот исход изменит не только технологию изыскания информации, но и всю архитектуру информационных отношений, включая частные метаданные, цифровую идентичность и репутацию. Вся совокупность данных пользователя — от истории совершенных им ранее поисковых запросов, оставленного «цифрового следа», активности в социальных сетях до паспортных данных, финансовой информации и паролей — всё это перейдет из-под централизованного контроля государства и корпораций под личный контроль пользователя.
Сегодня всё это частное пользовательское богатство нещадно монетизируется Google, Meta, Microsoft, Apple, Amazon и прочими, однако уже в ближайшем будущем оно переместится в формат NFT, где будет храниться и контролироваться непосредственно самими владельцами, которые самостоятельно будут решать, кому что показывать, с кем чем делиться и кому что продавать.
Именно такая реальность в обозримом будущем ликвидирует монополию Google на рынке. А никак не государственный беспредел, скрывающийся под лицемерной маской заботы о благе потребителя.
