5 months ago
25
Александр Лукашенко. Фото: Илья Питалев / Спутник / Kremlin / EPA-EFE. Если Лукашенко амнистирует тяжелобольных политзаключенных, это станет сенсацией, потому что за все его 30 лет у власти к политическим узникам амнистия не применялась. Лукашенко мог помиловать кого-то из политзаключенных, написавших прошение, как журналиста белорусской службы «Радио Свобода» («Радыё Свабода») Олега Груздиловича. Мог вышвырнуть прямо из СИЗО за границу, как активисток Союза поляков Ирену Бернацкую, Марию Тишковскую и Анну Панишеву. Мог освободить граждан других государств в результате переговоров, как обладательницу швейцарского паспорта Наталью Херше. Мог обменять по просьбе Путина, как пятерых осужденных в Беларуси украинцев, которые смогли вернуться домой в рамках обмена военнопленными с Россией. Но чтобы добровольно, вне торга, освободить по амнистии — такого в Беларуси не было.
Тем не менее 2 июля, накануне Дня независимости — государственного праздника, самим Лукашенко и установленного (белорусы празднуют День независимости 27 июля, в день принятия Декларации о суверенитете), — он заявил, что на днях некоторые политзаключенные могут выйти на свободу: «Не удивляйтесь, если через несколько дней на свободу выйдут очень тяжело больные (как о них пишут) наши, которые не успели сбежать и находятся в местах не столь отдаленных, которые ломали, крушили страну в 2020 году. „
Это действительно тяжелобольные, в основном с раковыми заболеваниями. Мы по-человечески подходим и относимся ко всем».
«Человеческий подход» уже привел к смертям политзаключенных Игоря Ледника, Витольда Ашурка, Алеся Пушкина, Николая Климовича, Вадима Храсько, Александра Кулинича. Ледник и Климович были инвалидами — оба по сердечному заболеванию. Ледника посадили за статью в партийном журнале социал-демократов, Климовича — за смайлик в соцсетях. Фактически это были смертные приговоры для обоих. Так и оказалось. Ашурок умер от остановки сердца, Пушкин — от прободной язвы, Храсько — от пневмонии, Кулинич — от ишемической болезни сердца. А жизнь других политзаключенных находится под угрозой, и больше всего на свете хотелось бы, чтобы Лукашенко не соврал на этот раз и выпустил хотя бы больных.
Григорий Костусев. Фото: «Вясна». У 67-летнего Григория Костусева, приговоренного к десяти годам лишения свободы по «делу заговорщиков», онкологическое заболевание. В ноябре прошлого года его перевели в ПКТ (помещение камерного типа), а в январе — на тюремный режим. Сейчас он в гродненской тюрьме. В апреле Костусеву, как рассказал правозащитникам его зять Дмитрий Антончик, сделали операцию и вывели катетер из мочевого пузыря, причем после операции сразу вернули в камеру. А в феврале Костусев написал жене: «Через шесть лет будет 50 лет нашей совместной жизни. Я раньше всё думал об этой дате. Хотел бы собрать кучу гостей и отметить с размахом. Но сейчас, к сожалению, взгляды стали более пессимистичными. Оптимизма стало меньше, ведь прожить еще шесть лет выглядит сложной задачей».
Павел Кучинский. Фото: «Вясна». У 29-летнего Павла Кучинского, приговоренного к четырем с половиной годам лишения свободы, рак четвертой стадии — лимфома Ходжкина. Диагноз ему поставили в 2021 году, а меньше чем через год задержали и осудили — за «оскорбление президента», «оскорбление представителя власти», «оскорбление судьи». В общем, за комментарии. Он, инвалид первой группы, находится в тюремной больнице в Колядичах, где проходит химиотерапию. Известно, что политзаключенный пытался написать прошение о помиловании, и для этого его даже на несколько дней перевели в колонию (из больницы прошения не пишутся — только через администрацию колонии, это еще одна особенность «человеческого подхода», о котором говорит Лукашенко), но перед этапированием назад в больницу прошение вернули.
Ксения Луцкина. Фото: «Вясна». Сорокалетняя Ксения Луцкина когда-то работала на государственном телевидении. В августе 2020 года она присоединилась к забастовке и уволилась. Вместе с другими бывшими сотрудниками Белтелерадиокомпании Ксения собиралась создать альтернативное телевидение на YouTube. В декабре 2020 года ее задержали и приговорили к восьми годам лишения свободы по статье «заговор с целью захвата власти» (к слову, та же статья у Григория Костусева). У Ксении Луцкиной опухоль мозга.
Евгений Бурло. Фото: «Вясна». 33-летний музыкант Евгений Бурло, участник группы «Тор-бэнд», написавшей один из главных белорусских протестных хитов «Мы не народец!». Всю группу задержали в октябре 2022 года. Музыкантов судили по экстремистским статьям и приговорили к срокам от семи с половиной до девяти лет лишения свободы. Бурло получил восемь лет. В зале суда он был на костылях: еще до задержания Евгений перенес онкологическое заболевание, у него некроз тазобедренных суставов. Судья разрешил ему не вставать во время оглашения приговора. Как он передвигается в колонии № 3 — неизвестно.
Андрей Войнич. Фото: «Вясна». 42-летний активист «Европейской Беларуси» Андрей Войнич, приговоренный к семи годам лишения свободы за «массовые беспорядки», еще до задержания каждый месяц посещал трансплантолога: он нуждается в пересадке печени. «Андрей смертельно болен, — рассказывала его мама журналистам в 2022 году. — У него цирроз печени после вирусного гепатита, сахарный диабет, опухоль, удален желчный пузырь, а также множество связанных с этим осложнений. Он нуждается в срочной пересадке печени, до ареста каждый месяц посещал трансплантолога. Как только Андрея этапировали в ИК-15, больше месяца от него не было ни писем, ни звонков. Как оказалось, моего сына два раза держали в ШИЗО».
Галина Дербыш. Фото: «Вясна». У 62-летней Аллы Зуевой, приговоренной к двум с половиной годам лишения свободы за комментарии в Телеграм, лейкоз. У 64-летнего краеведа из Барановичей Владимира Гундаря, осужденного по «делу Автуховича» на 20 лет лишения свободы, нет ноги, он инвалид. У еще одной «подельницы» Автуховича, 62-летней Галины Дербыш, тоже приговоренной к 20 годам лишения свободы, онкологическое заболевание и инвалидность. У лидера независимого профсоюза РЭП (работников радиоэлектронной промышленности), 74-летнего Василия Береснева, приговоренного по экстремистским статьям к девяти годам лишения свободы, — одна почка. Вторую удалили из-за онкологического заболевания. 70-летний католический священник Генрих Околотович, арестованный прошлой осенью и сидящий в СИЗО КГБ по обвинению в измене государству, перенес инфаркт и страдает онкологическим заболеванием.
Это только те, чьи диагнозы известны правозащитникам и чьи родственники не боятся говорить. Сколько еще в белорусских тюрьмах тех, чья жизнь под угрозой, точно сказать не может никто. Впрочем, Лукашенко это наверняка знает — и точные цифры, и диагнозы, и прогнозы. Сейчас все замерли и ждут: кто же выйдет? Хорошо бы, если бы все. Или хотя бы те, для кого каждый день может стать последним.
Анджей Почобут. Фото: Леонид Щеглов / Belta / AFP / Scanpix / LETA. Кстати, сразу после выступления Лукашенко министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский заявил, что допускает полное закрытие границ с Беларусью для любых грузов, если не прекратится поток нелегальных мигрантов и не будет освобожден журналист Gazety Wyborczej Анджей Почобут. Это очень четкий и недвусмысленный сигнал. Анджей Почобут уже больше трех лет за решеткой: он был арестован в марте 2021 года и приговорен за «разжигание вражды» к восьми годам лишения свободы. В марте прошлого года Лукашенко уже отвечал на предложение польской стороны выпустить Почобута в обмен на возобновление работы пограничного пункта Бобровники: „
«Я человека на кусок границы не меняю».
Но потом у Почобута начались проблемы с давлением и срывы сердечного ритма. Так что у Лукашенко есть возможность выйти из ситуации вполне изящно: не на угрозы Польши поддался, а освободил больного журналиста среди прочих. Пусть хотя бы так и будет.
Конечно, Лукашенко много лет подряд бросался фразами вроде «да пусть эти змагары («змагар» — борец по-белорусски, Лукашенко использует это слово исключительно с уничижительной интонацией применительно к оппонентам и активистам. — Прим. ред.) садятся в самолет и валят отсюда, никому они в тюрьмах не нужны, дорога свободна». Но это всегда оставалось просто словами, на которые в конце концов белорусы перестали обращать внимание. Почему именно сейчас его слова имеют шанс воплотиться в реальность? Да просто потому, что они впервые прозвучали с некоторой конкретностью: «тяжелобольные, в основном с раковыми заболеваниями». Именно это дает надежду на то, что кто-то из тех политзаключенных, о которых написано выше, выйдет на свободу и выживет. Потому что в тюрьме у них шансов нет. P.S.
Когда верстался этот текст, стало известно, что на свободу вышел Григорий Костусев. Ждем остальных.
