Сильно русский человек

1

Созданный Сергеем Шнуровым «Ленинград» — пожалуй, самая успешная российская рок-группа XXI века. А ее лидер долгое время оставался самой яркой рок-звездой путинской эпохи: Шнуров дерзил авторитетам, шокировал публику, распускал проекты на пике успеха, полностью менял стратегию — и снова добивался колоссальной популярности. За последние три года Сергей Шнуров безуспешно попытался пойти в политику, попробовал себя в роли медиаменеджера, написал несколько десятков песен, которые мало кто запомнил, — а после начала войны стал высмеивать ее противников и превратился для многих в символ морального релятивизма. «Холод» попытался выяснить, зачем Шнурову все это нужно, как он изменился — и при чем тут Евгений Пригожин.

В декабре 2020 года российские и зарубежные журналисты, как всегда, собрались в московском Центре международной торговли на большую пресс-конференцию Владимира Путина. Главным событием года было отравление Алексея Навального: сам политик, который в августе чуть не умер в самолете, летевшем над Сибирью, в это время долечивался в Германии — а за три дня до пресс-конференции Der Spiegel, Bellingcat и CNN опубликовали расследование о том, что покушение организовали российские спецслужбы.

Среди прочих в зале впервые в жизни присутствовал Сергей Шнуров. Лидер «Ленинграда» к тому времени уже полгода работал генеральным продюсером телеканала RTVI — и выглядел не как рок-музыкант, а как медиаменеджер: аккуратная прическа, рубашка, пиджак, очки.

В том году на пресс-конференцию Путина аккредитовали чуть меньше 800 журналистов, а ответить президент успел на 68 вопросов. Шанс поговорить с президентом был меньше одного из десяти, но Шнуров этот шанс получил. «Самый козырный вопрос — про Навального — я, наверное, оставлю своим коллегам: я такой вот добрый буду, — сказал он. — Канал у нас международный, поэтому мой вопрос будет следующим. Почему русские хакеры в этот раз не смогли помочь избраться Трампу? Своих же не бросают, как вы любите говорить. На какую должность теперь может рассчитывать Трамп? И приютите ли вы его, если он попросит политического убежища, как Сноуден?».

У многих зрителей это выступление Шнурова вызвало недоумение: бунтарь и нонконформист, не признающий авторитетов, в разговоре с главным авторитетом в стране выступил как лояльный подчиненный, дав Путину удобный пас для очередного внешнеполитического заявления. Как рассказывает источник «Холода», близкий к каналу RTVI, все объяснялось просто: этот вопрос для Шнурова придумали в Администрации президента.

Сергей Шнуров задает вопрос Владимиру Путину на пресс-конференции, 17 декабря 2020 года. Фото: Глеб Щелкунов / Kommersant / Sipa USA / Vida Press

Идея отправить Шнурова с вопросом к Путину возникла примерно за два месяца до пресс-конференции, вспоминает бывший сотрудник RTVI. «Помню, что была еженедельная встреча редакции со Шнуровым и там кто-то из руководителей сказал, что такое планируется», — говорит он. По его словам, в редакции удивились, когда услышали, какую ерунду спросил Шнуров. «Мы даже в эфир это с чувством стыда поставили. А через несколько дней после пресс-конференции мы узнали, что это был вопрос, который Шнурову спустили из Кремля. Максим Товкайло (на тот момент советник Шнурова, бывший шеф-редактор сайта “Ведомостей”. — Прим. “Холода”) вроде бы был против, чтобы Шнуров задавал этот вопрос, и придумал другой. Шнуров даже ему пообещал, что задаст его. Но в итоге все равно спросил то, о чем попросила Администрация президента», — говорит собеседник «Холода». Максим Товкайло отказался говорить с «Холодом» на эту тему.

Через две недели основательница The Bell Елизавета Осетинская спросила Шнурова, согласовывал ли он свой вопрос на пресс-конференции заранее. «Да боже упаси! — ответил он. — Мне-то зачем это делать?».

Два года спустя факт сотрудничества Шнурова с Кремлем уже вряд ли кого-то удивит.

Популярные российские музыканты отреагировали на начало полномасштабного вторжения в Украину по-разному. Кто-то, как рэпер Фараон или большинство поп-звезд, продолжил делать то же, что и раньше, как будто ничего не произошло. Кто-то, как Олег Газманов или молодой певец Shaman, полностью поддержал действия властей. Кто-то выступил против войны — и столкнулся с последствиями своих слов: Земфира, Монеточка и многие другие уехали из России; у тех, кто остался — в диапазоне от Валерия Меладзе до группы Anacondaz, — запрещают концерты и снимают песни с радиоэфиров.

Сергей Шнуров выбрал свой путь. 10 сентября, за две недели до объявления в России мобилизации, он дал на стадионе «Лужники» в Москве концерт в честь дня города — и собрал 70 тысяч зрителей. Незадолго до этого Шнуров снялся в клипе, где несколько музыкантов перепели песню «Я остаюсь», которая на фоне массовой эмиграции звучала как манифест. Спродюсировал этот клип Гарик Сукачев, который после начала войны набил на груди татуировку «Родина или смерть».

Группа «Ленинград», которую Шнуров возродил в 2020 году в абсолютно новом составе, сейчас выпускает сатирические частушки, отталкиваясь от новостной повестки. Например, о войне России с Украиной, которую Шнуров представляет в виде семейной ссоры: жена изменила мужу, потому что «хотела в НАТО», а муж поставил ей фингал и объяснил, что «не мордобой это, а спецоперация».

Публицист и писатель Юрий Сапрыкин вспоминает, что недавно под одним из постов Сергея Шнурова в инстаграме увидел такой комментарий: «Серега, ты меня обманул. Вот ты был алкаш и пиздабол, и я хотел стать таким же. А теперь ты миллионер и зожник, а я алкаш и пиздабол, и жизнь моя проебана из-за тебя».

В марте 2019 года Сергей Шнуров объявил, что распускает группу «Ленинград». К тому моменту он стал одним из главных символов России: журналист Максим Семеляк, написавший о Шнурове книгу, заметил в петербургских ларьках кружки с его портретами — рядом с кружками с Высоцким и Путиным. «Ленинград» бил собственные рекорды, собирая стадионы: 47 тысяч человек на концерте в Москве в 2017 году и 65 тысяч человек в Петербурге год спустя. Клипы группы на YouTube набирали сотни миллионов просмотров, а песня «Экспонат» — про лабутены — ушла в народ и стала одним из главных хитов десятилетия.

«Я примерно себя ощущаю как Майк Тайсон. Который, блядь, уже был несколько раз чемпионом мира, уже ухо откусил, — объяснял Шнуров в августе 2019 года ведущим подкаста “Деньги пришли”. — Когда ты делаешь одно и то же дело в течение 20 лет и потом у тебя очевидный успех, ты достиг этой цели, ты на вершине этого Олимпа, поставил флаг — и дальше что? И я себе задаю этот вопрос уже который год. Где, блядь, этот вертолет, который меня заберет? Либо с этого Олимпа надо спускаться вниз медленно, либо катиться быстро, либо тебя заберет вертолет. Вот я за второе».

Шнуров распускал «Ленинград» не впервые: аналогичный случай произошел в 2008 году, когда группа тоже была на пике успеха (во всяком случае, если говорить о востребованности на концертах и корпоративах). «Когда первый раз расходились, хотя бы была пьянка: нормально посидели, поговорили, выпили и разошлись, — вспоминал бас-гитарист Андрей “Дед” Кураев, который играл в группировке с 2002 года. — А в этот раз все было неожиданно, хлоп — и все. Человек вышел куда-то покурить и не вернулся».

В 2008-м Шнуров решил начать карьеру заново. Он собрал «Рубль» — новую группу, которая играла грубый хард-рок с социальным оттенком. Шнуров хотел сделать из «Рубля» российских AC/DC, но начинать ему пришлось почти заново: как вспоминал Максим Семеляк, друживший с музыкантом, лидер «Рубля» вынужден был отказаться от больших гонораров и вместо ледовых дворцов выступать в полупустых клубах. Новые песни «Рубля», написанные зачастую по мотивам последних новостей, каждые две недели выкладывались на сайте московского городского журнала «Большой город»; первый и единственный альбом группы был бесплатно выложен в интернете.

Эксперимент продлился два года, а потом Шнуров возродил «Ленинград» в прежнем составе. Под лозунгом «Снова живы для наживы» группа начала играть концерты за гонорары, которые измерялись сотнями тысяч евро. Более того, Шнурову удалось перепридумать группу — и даже приумножить ее и так всенародную славу. Если прежний «Ленинград» держался на шнуровском лирическом герое алкоголика и придурка, то теперь Шнуров стал писать песни для женского вокала — и зачастую от имени женщин, основные интересы которых в песнях «Ленинграда» сводились к отношениям, сексу и консюмеризму. «Музыка для мужика», по выражению Семеляка, «вместила в себя музыку и для бабы тоже». К тому же Шнуров одним из первых почувствовал подлинную силу ютуба: теперь «Ленинград» мерил свою жизнь не альбомами, а новыми клипами — полноценными сатирическими короткометражками, в героях которых тоже было просто узнать себя.

То, что Шнуров начал делать в середине 2010-х, Юрий Сапрыкин называет «народным искусством». «Этим жанром хорошо владела Пугачева: песни от лица разбитной разведенки или от лица женщины, у которой наверху все гуляют, а ее в гости не позвали, — рассуждает Сапрыкин. — Такое актерство, образы, с которыми себя очень легко идентифицировать». «В тот период стало понятно, что “Ленинград” — это не только про “яйца, табак, перегар и щетину”, это про скрытые карнавальные резервы, которые есть в любом, — рассуждает ресторатор Алексей Зимин, в тот период возглавлявший журнал “Афиша-Еда” и близко общавшийся со Шнуровым. — Когда-то группировка выпускала альбом, который назывался “Для миллионов”, но только в 2010-х “Ленинград” нашел такой ритм, такую интонацию, что действительно стал “для миллионов” — про коллективное бессознательное».

Именно с этого Олимпа Сергей Шнуров начал искать дорогу дальше в конце десятилетия. «Я думаю, эта всенародная слава стала испытанием для него, — говорит режиссер Анна Пармас, автор самых популярных клипов “Ленинграда” (именно она придумала и сняла “Экспонат” и “В Питере — пить”), которая в то время близко общалась со Шнуровым. — Он был всегда очень популярен в узких кругах. Его аудиторией был замес из интеллектуальной и маргинальной публики — под стать самому Сереже. А потом эта публика стала всей страной. Он стал регулярно появляться на Первом канале в роли наставника шоу “Голос”, а Первый канал — это, как известно, не жук чихнул: тебя каждый человек знает. Конечно, его аудитория расширилась в десятки раз. Как умный человек, Сережа любит разбирать на винтики механизмы, и его заинтересовал механизм всеобщей любви. Он понял, что в этом механизме, в этом эликсире должны быть ингредиенты, связанные с главными телеканалами и тому подобным. Он начал варить это зелье, собирать этот новый механизм».

Главная фабрика в России, которая производит такие механизмы, — это государство. Именно им Шнуров вплотную заинтересовался, когда распускал «Ленинград».

В прошлом, устав от своего рабочего амплуа, Сергей Шнуров делал разные странные вещи: например, поставил у себя на даче ветряную мельницу, а рядом — юрту, в которой поселился на некоторое время. Однако финт, который музыкант сделал, распустив «Ленинград», выглядел странно даже на этом фоне. Сначала он стал членом Общественного совета при комитете Госдумы по культуре. А потом — вступил в «Партию роста» и стал ее сопредседателем.

Любого популярного в России человека в какой-то момент начинают спрашивать о политике. Шнуров много лет говорил о ней с пренебрежением — как о «шоу», участвовать в котором ему неинтересно. Любые коллективные действия он игнорировал и настаивал, что его гражданская позиция — это отсутствие гражданской позиции: «Я абсолютный махновец, мне не нравится любая власть. Смена одной на другую в моих жизненных установках ничего не изменит». Все политические действия Шнуров совершал вопреки: например, высмеивал в треке «Химкинский лес» гражданскую активность Юрия Шевчука и Noize MC, намекая на бизнес-интересы коллег. В 2012 году в интервью «Дождю» лидер «Ленинграда» рассуждал: «Как только ты вступаешь в партию, ты отказываешься от части головного мозга». В 2017 году — говорил, что идет по пути наибольшего сопротивления, зарабатывая деньги искусством, а если бы хотел легких денег, то пошел бы в петербургский парламент.

Если Шнуров и интересовался политикой в те годы, то как смешной игрой. Алексей Зимин вспоминает такой проект, возникший, когда они со Шнуровым выпивали «все, что пылает», в небольшой квартире журналиста на Бауманской. «Мы пришли к выводу, что в рамках концепции мира, лежащего во зле, ни один из кандидатов индивидуально не может оправдать чаяния народных масс, есть только два кандидата, которые могут иметь право на существование: кандидат “За всех” и кандидат “Против всех”», — продолжает Зимин. По его словам, в разгар того вечера Шнуров был всерьез настроен зарегистрировать партии с такими названиями, но потом собутыльники поняли, что для этого нужно открыть много ячеек в регионах.

«Такого подвоха мы не ожидали, — вспоминал Зимин эту историю в книге Максима Семеляка “Музыка для мужика”, — но тут нам в голову пришла светлая мысль. У “Ленинграда” есть поклонник Евгений Чичваркин — хозяин “Евросети”. А магазинов “Евросети” по всей стране — тысячи. Что если на базе каждого магазина создать партийную ячейку? Мы в состоянии душевного партстроительского подъема взяли еще литр красной этикетки и даже, кажется, не голубцов, а какой-то мясной нарезки. Напились и звонили пару раз Чичваркину, но он на свое счастье был недоступен». Наутро Зимин спросил Шнурова про партию. «Он посмотрел на меня хмуро: “Ну ее. Политика — это грязное дело”».

К концу 2010-х чище и живее российская политика, мягко говоря, не стала. Отдельно удивляла платформа, которую Шнуров выбрал, чтобы начать политическую карьеру. «Партию роста», которой руководит российский бизнес-омбудсмен и владелец бренда «Абрау-дюрсо» Борис Титов, создали с благословения Кремля в 2016 году под лозунгом защиты интересов бизнеса, однако проект с самого начала выглядел невразумительно. На думских выборах 2016 года партия не получила ни одного мандата; к концу десятилетия было понятно, что на нее не рассчитывают даже в Кремле (на выборах 2021 года в аналогичной роли выступал уже проект «Новые люди»).

Шнуров же вопреки здравому смыслу заявлял, что уверен: «Партия роста» «станет оппозиционным таким гнездом, откуда полетят боевые осы». И без тени стеба хвалился своими успехами в политике: рассуждал, как встает на защиту прав предпринимателей, когда власти их ущемляют, рассказывал, что помог спасти от репрессивных законов петербургские бары.

Более того, по словам источника «Холода», близкого к «Партии роста», Сергей Шнуров сам позвонил Борису Титову и сказал, что хочет вступить в партию. «На старте Шнурову вообще была интересна политическая активность, — говорит собеседник. — Было ли это искренне или ставил перед собой какие-то задачи — не знаю. Было вроде бы понятно, что партии — не место для политической карьеры, но он смотрелся вполне вовлеченно».

Шнуров выступает на съезде «Партии Роста» в Москве, 7 июля 2020 года. Фото: Сергей Ильницкий / EPA / Scanpix

Сам Шнуров не стал говорить с «Холодом», а его многочисленные знакомые до сих пор затрудняются объяснить, зачем ему понадобилась партия. «Какие-то у него возникали желания пойти на выборы: “Что бы было, сколько бы я набрал голосов, что потом бы делать, как это делать…”. Для меня это было совершенно непонятное желание, — рассказывает бизнесмен, знакомый с музыкантом (он попросил не указывать свое имя). — Его количество и качество песен позволяли ему жить свободно и богато до конца дней».

Несмотря на то что Шнуров всегда отрицал, что он может пойти на выборы, источник «Холода», близкий к руководству «Партии роста», подтверждает, что одно время такая перспектива его реально интересовала — и он всерьез обсуждал с новыми соратниками возможность баллотироваться в Заксобрание Петербурга в 2020 году и в Госдуму в 2021 году. «Но сразу после прихода Шнурова случился ковид, и всем стало немного не до партий, — добавляет собеседник. — В 2021 его интерес к выборам несколько снизился — что совпало с общим снижением общественных ожиданий от выборов». Активно высказывался в роли сопредседателя «Партии роста» Сергей Шнуров в последний раз в декабре 2020 года (ругал петербургские власти за коронавирусные ограничения). На предвыборный съезд летом 2021 года он уже не пришел.

«Мне кажется, он смотрит на политиков как на людей, которые лозунгами прикрываются, а при этом играют в свои игры, — говорит Юрий Сапрыкин. — И что тут уважать? Он и сам в таком смысле политик: человек, который продает свой образ, но при этом с ним не сливается и на этом хорошо зарабатывает. Примерно так же он смотрит и на всех остальных».

Если сами политики Сергея Шнурова не очаровывали, то идея управления общественным сознанием его как раз увлекала, говорит один из знакомых музыканта. Например, в 2018 году, когда Ксения Собчак решила баллотироваться в президенты, Шнуров давал ей советы о том, какие образы лучше использовать в кампании — об этом рассказывает собеседник «Холода», знакомый с ходом тех выборов.

«Это всегда любопытно же — пасти народы, — добавляет Зимин. — Вы были когда-нибудь на концерте “Ленинграда”? Шнуров как удав общается с публикой. Люди делают ровно то, что он хочет. Скажет приседать — они приседают. Когда он бросил пить, на концертах у него была тема — он говорил залу: “Я ваш фитнес-тренер, сейчас мы все будем заниматься фитнесом”. И все послушно делали какие-то упражнения. То есть он не может, конечно, не понимать свою власть над массами». По словам Зимина, политические взгляды Шнурова — это «русский фатализм»: «Мир все равно живет во зле, как ты ни дергайся. И в этом зле надо просто пытаться найти свою тропинку в ад, на которой по крайней мере будет интересно».

В начале 2000-х, когда карьера Шнурова только начиналась, многие сопоставляли его с Владимиром Путиным, который тоже очень быстро стал очень популярным. «Оба они явились ниоткуда. Оба стали олицетворением времени, — объяснял Зимин в книге “Музыка для мужика”. — И, как мне казалось, всем остальным оставалось только выбирать, с кем — с Шнуровым или Путиным — на хоругви жить». Сам Зимин в те годы возглавлял российскую версию глянцевого журнала GQ. Когда в 2003-м Путин победил Шнурова в читательском голосовании за звание «Человек года», редакция волюнтаристски вручила награду лидеру «Ленинграда». Объяснение было такое: премия называется «Человек года», а Шнуров больше похож на человека.

К 2020-м годам многое изменилось — сейчас трудно себе представить, чтобы кто-то противопоставлял Шнурова и Путина. В какой-то момент лидер «Ленинграда» стал героем рубрики «Первые лица» в главном государственном издании ТАСС, где собраны интервью с губернаторами, министрами и топ-менеджерами госкорпораций. Интервью у Шнура брал журналист ТАСС Андрей Ванденко — автор программных интервью с Владимиром Путиным. Сам музыкант о президенте в последние годы высказывался по-разному: в инстаграме посвящал ему колкие стихи, иронизируя над «обнулением» («Путин долго думал, как так уйти, чтобы остаться»), а в интервью называл президента «заложником ситуации», которому он бы посоветовал меньше читать философа Ивана Ильина.

Алексей Зимин с Сергеем Шнуровым не виделся примерно с 2019 года: он говорит, что у музыканта «началась какая-то новая жизнь». Больше 10 человек из тех, кто в прошлом дружил с Сергеем Шнуровым, отказались говорить с «Холодом». Среди них — большинство бывших музыкантов группы «Ленинград», которые провели с Сергеем Шнуровым бок о бок почти 20 лет. «Сергей начал новую жизнь, и наше общение совершенно прекратилось», — объяснил Андрей Антоненко (Андромедыч), который играл в «Ленинграде» и «Рубле» с 1997 года и был основным аранжировщиком песен Шнурова. «Тема “Ленинграда” для меня закрыта», — сказал Всеволод Антонов (Севыч), который был участником группировки с 2000 года. «Мне нечего сказать о Сергее», — ответил трубач Роман Парыгин, который играл в «Ленинграде» с 2002 года. Публицист Александр Невзоров, который в недавнем прошлом близко общался со Шнуровым, тоже отказался обсуждать его, сославшись на то, что «не ссыт на могилы друзей».

Кардинальные перемены в жизни Сергея Шнурова совпали с разводом с женой — в прошлом владелицей балетной школы, а сейчас рестораторкой Матильдой Шнуровой. Вместе Шнуров и Матильда были больше 10 лет, но в 2018-м развелись — и тогда же музыкант женился в четвертый раз, на Ольге Абрамовой, дочери топ-менеджера уральской металлургической компании, которую в прессе называют «светской львицей».

Именно после женитьбы, говорят несколько собеседников «Холода», Шнуров перестал общаться со многими из старых друзей и даже сменил номера телефонов. В его круге общения появились новые люди: например, на вечеринку в честь дня рождения Шнурова пару лет назад пришел первый замглавы Администрации президента Сергей Кириенко, говорит собеседник «Холода».

Развод с Матильдой играл очень важную роль в трансформации, которая произошла с Сергеем Шнуровым, считает собеседник «Холода», который в прошлом с ним дружил. «Матильда была его руками, ногами — вообще всем, — объясняет он. — Она была, по сути, его менеджером. Такое очень часто бывает у творческих людей: им важна женщина рядом, которая им и мать, и друг, и менеджер — человек, который приземляет тебя. Она девушка очень сильная, с характером, но тихая и спокойная. Матильда летала с “Ленинградом” на все концерты. Он без нее не принимал ни одного решения: советовался, какой проект на Первом канале делать, какой не делать, какое интервью давать, а какое нет». Именно Матильда занималась финансами Шнурова — он постоянно говорил, что понятия не имеет, сколько у него денег и где они хранятся.

Шнуров с предыдущей женой Матильдой Шнуровой на премьере фильма «Я худею» в Москве, 6 марта 2018 года. Фото: Виктор Вытольский / Alamy / Vida Press

По словам собеседника «Холода», когда Шнуров расстался с Матильдой, он даже не знал, как пользоваться инстаграмом и электронной почтой: все технические задачи выполняла его жена (Матильда Шнурова не стала общаться с «Холодом»). Теперь, судя по всему, эту роль приняла Ольга Абрамова: она приходит вместе с мужем на съемки, контролирует, какую одежду выбрал для него стилист и отсматривает его фотографии.

«Он просто поменял одного человека на другого и вместе с этим поменял свою жизнь, — предполагает собеседник “Холода”. — Думаю, он давно хотел уйти в политику, долго зрел, а новая жена стала триггером, [чтобы] изменить всю свою жизнь».

Вслед за политикой Шнуров начал карьеру в медиа. В июне 2020 года он стал генеральным продюсером RTVI — телеканала сложной судьбы, который когда-то создавал основатель НТВ Владимир Гусинский, а теперь контролируют менеджеры, связанные с госкорпорацией «Ростех».

«Меня это совершенно не удивило, — говорит режиссер Анна Пармас. — Мне кажется, ему к тому моменту просто надоело быть музыкантом. Ему важно быть всегда где-то впереди, как Чапаев на лихом коне: делать что-то новое, переворачивать с ног на голову. Ему нравится создавать повестку. И в тот момент ему стало интереснее [оказаться] в роли человека, который делает телевидение».

Незадолго до прихода на RTVI Шнуров впервые выступил как телепродюсер — в скетч-шоу «Чума», которое было сделано для сервиса IVI и стало первым оригинальным сериалом платформы. В «Чуме» реальные новости из жизни коронавирусной Москвы переносили в условия Средневековья. Выглядело это как предтеча нынешних частушечных песен «Ленинграда» на злобу дня (шутки в сериале были, например, такими: заключенный в темнице угрожал стражнику, что будет жаловаться в ЕСПЧ — «суд проклятой челяди», а стражник ему отвечал: «Слышь ты, подвальный!»). Продюсировал «Чуму» Шнуров вместе с Тиной Канделаки и ее компанией Carbon Production. Приход Шнурова на RTVI выглядел как еще один шаг в этом партнерстве: Канделаки замужем за Василием Бровко, директором по особым поручениям «Ростеха».

К тому моменту, когда Шнуров стал руководителем телеканала, оттуда ушли сразу несколько заметных оппозиционно настроенных журналистов: замглавреда RTVI Тихон Дзядко вернулся на «Дождь», директор информационной службы Екатерина Котрикадзе ушла в декретный отпуск; покинул RTVI, чтобы заняться бизнесом, диджитал-директор канала Илья Клишин. Отторжения у редакции Сергей Шнуров не вызвал, вспоминает его бывший советник Максим Товкайло. «Была стратегическая сессия о том, что такое RTVI, как канал должен развиваться, все креативили, — рассказывает он. — И Шнур мне запомнился довольно правильными с точки зрения журналистики установками: “Пиздить нужно всех: и тех, и этих”. Он топил за некий идеал — что должно быть представлено мнение двух сторон. Не было установки “не смейте ничего плохого говорить про Путина, давайте мочить ФБК”».

Первое время Шнуров занимался новой работой активно. В тот момент главной политической темой в России были протесты в Хабаровске, начавшиеся после ареста губернатора Сергея Фургала. Шнуров сам поехал в командировку на Дальний Восток. По мнению Максима Товкайло, свою работу новый генпродюсер сделал «довольно качественно и быстро». «Он пытался найти баланс — рассказал о протестах и поговорил с Дегтяревым. Да, вопросы Дегтяреву были недостаточно острыми, но Шнуров все равно молодец, что поехал в Хабаровск. На федеральных каналах о протестах почти не говорили или утверждали, что всем участникам митингов платит Госдеп», — вспоминает Товкайло. Сам Шнуров говорил о мотивах своей командировки почти как кандидат на выборах: «Я считаю, что нужно жертвовать своей­ популярностью ради того, чтобы люди вообще интересовались тем, что происходит в нашей стране. Я уже пожертвовал своим образом, своей группой. Внес довольно серьезный вклад. Это моя благо­творительность».

Шнуров на акции в поддержку арестованного губернатора Хабаровского края Сергея Фургала в Хабаровске, 27 июля 2020 года. Фото: Дмитрий Моргулис / ТАСС / Scanpix

Работать на RTVI главным редактором сайта Сергей Шнуров пригласил своего давнего друга Максима Семеляка. Сотрудничество длилось недолго. В программу Тины Канделаки на интервью пришел генсекретарь «Единой России» Андрей Турчак — и когда редакция готовила вопросы для этого эфира, Семеляк настоял, чтобы ведущая спросила спикера об избиении журналиста Олега Кашина. Вопрос Канделаки задавать не стала. После этого Максим Семеляк уволился с телеканала, вслед за ним с RTVI перестали сотрудничать еще двое журналистов, которых он привлек писать колонки на сайт: Юрий Сапрыкин и Зинаида Пронченко.

Сергей Шнуров публично отреагировал на конфликт, заявив, что оштрафовал Канделаки за незаданный вопрос. «Не знаю, оштрафовал Шнуров Канделаки формально или нет, — это, конечно, был пиар-ход. Конфликта между ними, конечно, не было, — вспоминает бывший сотрудник RTVI. — Конечно, он не был в ярости, когда узнал, что Канделаки не задала вопрос о Кашине». Максим Семеляк сказал «Холоду», что не общается с Сергеем Шнуровым уже несколько лет.

Со временем становилось понятно, что руководство Шнурова не приводит RTVI к мегауспеху или хотя бы к значимому увеличению аудитории. Сам продюсер тоже не мог себе найти места в эфире. «У него были какие-то проекты, крайне неудачные — и по цифрам, и по моему мнению, — говорит бывший сотрудник канала. — Насколько я знаю, то, как он смотрится в этих шоу в кадре, не нравилось и самому Шнурову».

Максим Товкайло не считает, что работа Шнурова в RTVI — это провал. «Во-первых, он не мешал редакции работать, не занимался цензурой и не вводил стоп-листы, — рассуждает бывший помощник музыканта и медиаменеджера. — По нынешним временам за это ему нужно сказать огромное спасибо. Во-вторых, при Шнурове были реализованы несколько правильных управленческих решений. Например, сделали новый сайт, подготовку новостных выпусков перенесли из США в Москву, перераспределили ресурсы внутри редакции. Что касается работы Шнурова в кадре, то ему нужен был человек, который придумает для него формат, обкатает его и займется в режиме фултайм продюсированием. К сожалению, такого человека не нашлось».

«Когда он пошел на RTVI, я вдруг сказала нашей общей подруге Авдотье Смирновой: “Дунь, я прям вижу, как он с хитрым лицом сидит и думает, как станет президентом”, — рассказывает Анна Пармас. — Ему всегда нужно быть атаманом, а если временно не атаман — значит, станет им попозже. Насколько я его чувствую — Сережа вполне себе может думать: а почему нет. Честолюбия у него на миллион, ума у него предостаточно, цинизма тоже. Когда он начал еще и сатирические куплеты свои писать на злобу дня, я подумала: как-то куда-то в ту сторону и ложится».

Потерпев неудачу и в политике, и в медиабизнесе, Шнуров вернулся к тому, что умел делать всегда, — к музыке. В 2021 году он в качестве продюсера запустил проект «Зоя» — группу с женским вокалом. Лирическую героиню, которую придумал Шнуров, музыкальный критик Борис Барабанов описывал так: она «либо уже смирилась со статусом сексуального объекта и в принципе не знает, существует ли в природе другой, либо же изо всех сил к нему стремится». Этот проект с самого начала выглядел заточенным на заработок: дебютное выступление «Зои» Шнуров устроил на закрытой вечеринке для гостей Петербургского экономического форума, а эксклюзивные права на альбом группы заранее купила музыкальная платформа «Сбер звук».

Вскоре вернулся к активной деятельности и «Ленинград». Кроме названия, от группировки мало что осталось: Шнуров полностью сменил состав, порвав отношения с музыкантами, которые играли с ним почти 20 лет.

Ютуб-канал обновленного «Ленинграда» стал похож на инстаграм Сергея Шнурова, где он раньше публиковал короткие стихи на злобу дня. Теперь группировка точно так же откликается песнями на все события подряд — от вспышки обезьяньей оспы до введения паспортов футбольных болельщиков. За последний год таких песен «Ленинград» выпустил 20 штук — и это радикальное изменение медийной стратегии: в середине 2010-х у «Ленинграда» выходило пять-шесть клипов в год, причем иногда уже отснятые ролики Шнуров отказывался публиковать, если они казались ему недостаточно точными.

Вместо кинематографичных клипов Анны Пармас теперь группа делает снятые на айфон одним планом видео, в которых высмеивает все: и охранительство («Мы духовней всех на свете, дети, блядь, в приоритете»), и антивоенный протест («Прокатит вполне надпись на плакате “Нет хуйне”»). И импортозамещение («У нас есть аналоговнет, аналоговнета нигде больше нет»), и эмиграцию противников войны («Ну ты где ж, кумир? А, миль пардон! С криками “За мир” съебал он за кордон»).

Формально в том, какую музыку создает «Ленинград», как будто ничего и не изменилось: в прошлом тоже, по выражению самого Шнурова, претензии к нему «в равной степени возникали и у православных активистов, и у системных либералов». Однако, как рассуждает знакомый Шнурова, общавшийся с ним в прошлом, теперь изменилось время: «Когда оказывается, что кровь уже не бутафорская, делать так, как он делал раньше — все стебать, — уже нельзя. В прошлом он провоцировал тебя, и ты должен был проверять свою позицию. Он показывал тебе тебя и говорил: ты правда в это веришь? А сейчас мне не нужно себя сверять. Этот метод больше не работает, подъебка не работает. Воздух путинской державы вытянул из него самое плохое. Поэтому всем и неохота говорить об этой трансформации: грустно, как человек стал синонимом релятивизма».

Когда Анна Пармас работала над клипом для песни о лабутенах и обсуждала со Шнуровым, какой должна предстать главная героиня, он дал ей свободу действий, объяснив, что плохо в любом случае не получится: «Потому что и ты любишь своих героев, и я их люблю». В песнях, которые Сергей Шнуров написал в последние два года, сложно заметить любовь к героям — зато отовсюду лезет ненависть. «Щель уже не узка, слез тефлон» — это про Ксению Собчак. «Как из жопы вылез глист и полез в другую» — это про недавнего друга Александра Невзорова.

Главное отличие прежней музыки Шнурова от нынешней Анна Пармас формулирует так: если раньше он создавал ее «ни для чего, для себя — просто потому что это было охуенно», то теперь его клипы выглядят сделанными «для чего-то». Она вспоминает, что, когда «Ленинград» выпустил ставший бешено популярным «Экспонат», к Сергею Шнурову валом пошли спонсоры, которые хотели разместить рекламу своих продуктов в следующих клипах. «Мы готовили тогда клип “В Питере — пить”, и Матильда сказала: “Ой, у меня есть спонсор, производитель водки, он хотел бы поучаствовать”. А я проходила это миллион раз: как только появляется спонсор, которого надо облизывать, все сразу идет не так, — вспоминает Пармас. — И я сказала ему: “Сереж, я, конечно, не могу решать, но я просто знаю: до этого момента всем было понятно, что наши клипы — это низачем. Только для одного — порадовать, повеселить. Народ чувствует, когда это делается зачем-то”. И он ответил: “Да, забудь. Не будет никаких водок. Шлем всех к черту”. Потому что тогда мы это делали просто потому, что хотелось — было в кайф. А сейчас видно, что он стал это делать для чего-то. А когда для чего-то — это уже ерунда».

Частные и публичные концерты по-прежнему приносят Шнурову большие деньги, но в основном по старой памяти. У «Зои» — 27 тысяч подписчиков на ютуб-канале и две тысячи прослушиваний в месяц на Spotify. Новые клипы «Ленинграда» в среднем смотрят четыре-пять миллионов раз — немало в абсолютных цифрах, но несопоставимо с десятками и сотнями миллионов просмотров, которые каждое видео группы получало несколько лет назад. На последнем стадионном концерте в Москве за два с половиной часа «Ленинград» исполнил всего две новые песни, сосредоточившись на старых хитах.

«Основной пафос творчества Шнурова последнего времени заключается в том, что и те плохи, и эти плохи, — рассуждает петербургский историк Лев Лурье, который был знаком со Шнуровым в 2000-х. — И борьба против войны — пошлость, и милитаризм — пошлость. Он ужасно не любит быть пошлым, как ему кажется, — примыкать к неким группам. Но он попал в некую дыру, и эта дыра называется отсутствие зрительского интереса. Он привык нравиться. А сейчас политизация общества достигла такого предела, что нейтральная зона, в которой он оказался, никому не привлекательна. Он ничего не скрепил — он провалился в трещину».

Петербургский историк Лев Лурье в 2021 году в одном из интервью перечислял людей, которые, с его точки зрения, создают «петербургский миф» — образ города, отличающий его от Москвы. В этом ряду, кроме Бродского, обэриутов, Гребенщикова, Каравайчука, он называл и «былого Шнурова». В другой, более земной плоскости главный создатель петербургского мифа сейчас — это Евгений Пригожин: из-за него город стал ассоциироваться с «фабрикой троллей», наемничеством и вмешательством в выборы в африканских странах.

Сейчас Шнуров и Пригожин то и дело оказываются подозрительно близко друг к другу.

В последние годы Пригожин перестал скрывать тот факт, что он основал незаконную частную военную компанию (так называемую ЧВК «Вагнер»), которая воюет в Украине, Сирии и Африке. Он вообще перестал стесняться: теперь Пригожин лично набирает заключенных в колониях, чтобы они шли воевать, и постоянно комментирует последние новости с фронта. Занимается он и прямой пропагандой своей деятельности: за последнее время он выпустил несколько фильмов, которые романтизируют ЧВК. Саундтреки к этим фильмам написал Сергей Шнуров: для двух — продал права на старые песни, для третьего — сочинил специально.

Написанная в 2015 году песня «Красная смородина» со строками «Снова сын уехал воевать, умирать за родину» стала ключевой частью саундтрека фильма «Турист», который прославляет работу российских наемников в Центральноафриканской республике. Именно связанные с Пригожиным люди, согласно расследованию центра «Досье», были причастны к убийству в ЦАР трех российских журналистов, которые поехали туда снимать документальный фильм о бизнесмене.

Впрочем, Шнурову не впервой участвовать в кинопроектах, которые обеляют репутацию силовиков. В 2004 году он написал саундтрек к блокбастеру «Личный номер» — фильму, в основе сюжета которого лежали теракт на Дубровке и взрывы домов в Москве в 1999 году. Исследователи российских спецслужб Андрей Солдатов и Ирина Бороган писали, что этот фильм создавался под руководством ФСБ, чтобы «показать правильную версию» этих двух терактов. Шнуров, по словам Алексея Зимина, наверняка об этом знал, но не переживал по этому поводу. «Он вообще лишен такого рода интеллигентских рефлексий, — объясняет Зимин. — Для него все является вызовом — и если ему скучно, он его не принимает, а если интересно — принимает. Вне зависимости от того, какие коннотации этот вызов несет».

Кинопроекты — не единственное, что объединяет Шнурова и Пригожина. За последние два года «Ленинград» выпустил целых пять песен, целиком посвященных критике губернатора Петербурга Александра Беглова. Другой самый заметный публичный противник Беглова — это как раз Евгений Пригожин.

Публичный конфликт Беглова и Пригожина начался в 2021 году: бизнесмен помог Беглову избраться на губернаторский пост, но не получил взамен государственных контрактов, на которые рассчитывал, — и даже не смог добиться того, чтобы ему позволили провести в городское Заксобрание своих кандидатов. Последние полтора года медиа, подконтрольные Евгению Пригожину, постоянно критикуют губернатора. В городе даже существует оппозиционное движение, которое устраивает акции против губернатора, — и это движение тоже связано с Пригожиным. Самая активная волна критики Беглова пришлась на январь 2022 года, когда в Петербурге произошел очередной коллапс с уборкой снега и мусора. Именно про то, что «в Петербурге биеннале: инсталляция помоев», и написал свою первую посвященную Беглову песню Шнуров. А затем — еще одну, уже не ироничную, а оскорбительную: «Реформатор хуев, жалкий временщик».

Один из клипов «Ленинграда», направленных против Александра Беглова

Сам Пригожин говорил, что со Шнуровым лично не знаком. Но источник «Холода», который в прошлом сотрудничал с бизнесменом, утверждает, что это не так. По его словам, перед последними выборами губернатора Петербурга, которые прошли в 2019 году, Шнуров советовался с Пригожиным о том, стоит ли ему выдвинуть на них свою кандидатуру.

Несколько знакомых музыканта говорят: Шнурову всегда был чужд термин «рукопожатность» — и он всегда увлекался общением с яркими и харизматичными людьми, каким бы ни был их бэкграунд. Разборчивость в том, чьи заказы выполнять, а чьи — нет, сам Шнуров в одном из недавних интервью называл «абсолютно наивной фигней»: «Если я сантехник, какая мне разница, у кого сломался туалет? Пошел, починил. Или я что, должен вопрос ему задавать: слушай, чувак, откуда твои деньги, у тебя унитаз очень охуенный. Если я не отношусь к этому как к обычной работе, значит, я идиот».

В инстаграме Сергея Шнурова, на который подписаны пять миллионов человек, сейчас осталось пять публикаций. Одна из них посвящена конфликту с Ксенией Собчак. Еще одна — опровержению новости о том, что Шнуров съездил в Луганск вместе с Евгением Пригожиным. Три — критике Александра Беглова.

«Я человек,который вырос в коммуналке, который ездил на метро. Я понимаю, что такое троллейбус. Я очень боюсь возвращения назад, очень боюсь. Я очень не хочу назад в коммуналку, вообще пиздец, — объяснял Шнуров в 2019 году, почему, заработав миллионы долларов, продолжает стремиться к деньгам. — Как показывает история нашей страны, тут вообще загадывать нельзя. Если мы вспоминаем 1917 год, половина народа, у которых были деньги, все-таки умудрились свалить. В желудках вывезли бриллианты. Вот хотелось бы принадлежать к этой половине».

Деньги Шнуров всегда зарабатывал, не только собирая стадионы, но и выступая на корпоративах у богатых людей. На 300-летии Петербурга под песню «Когда переехал, не помню» танцевала Людмила Путина. В 2021 году во время Петербургского экономического форума Олег Дерипаска и Ginza Project чуть не подрались из-за того, на чьем именно корпоративе Шнур будет выступать, и в итоге он сыграл на обоих. «Помню прием от “Росконгресса” на питерском форуме в 2019 году. Выступает “Ленинград” (мы еще тогда не были знакомы со Шнуровым). Он поет: “Москва сгорела целиком, сгорел Медведев и Навальный”, и половина Администрации президента, замминистры, какие-то министры, бизнесмены — все поют вместе с ним», — вспоминает Товкайло.

Спустя три года после женитьбы на Ольге Абрамовой у них с Сергеем Шнуровым родился сын, через год — еще один. Реальный образ Сергея Шнурова стал все сильнее расходиться со сценическим — что неудивительно, говорит Юрий Сапрыкин: «Сейчас понятно, что Сергей Владимирович — такой мини-олигарх от шоу-бизнеса. Для человека под 50 лет это вполне логичная трансформация. Уже поздно жить быстро, умирать молодым. Хочется атмосферы комфорта и роскоши». Во время работы на RTVI он производил впечатление человека, который находится «в дзене», говорит Максим Товкайло: «Он сидел у себя в кабинете, читал книжки, принимал всяких гостей, философствовал, шутил, ходил курить. Помню, что мы с ним обсуждали соцсети. А уже тогда начался хейт в отношении него довольно жесткий — “Сережа продался” и так далее. Он сказал: “Я вообще уже эти соцсети не читаю, мне плевать, что там пишут, это скоро все вымрет, надо читать книжки”. В тот момент его жена уже была беременна, они котеночка завели, он говорил периодически: “Все, мне пора, поеду домой, мне котиков покормить надо”».

«Самое главное, что могу сказать про Сергея, — за то время, что мы общались, он не оставил впечатления подлеца, — говорит Товкайло. — Мне кажется, что Шнуров прекрасно понимает, что творится в стране в последние годы, но когда ему кто-то из власти или олигархов предлагает что-то сделать, то рассуждает так: “Хм, очередной прохвост на моем пути, которому нравятся песни “Ленинграда”. Сейчас я его нагрею на бабло”. Я надеюсь, что он так и живет. Это лучше, чем искренне поддерживать то, что происходит».

Алексей Зимин, впрочем, говорит, что деньги как таковые Шнурова давно уже перестали интересовать: «Он никогда сам на этих деньгах не сидел, он не [лидер Jethro Tull] Йен Андерсон, который собственноручно выписывает командировочные музыкантам и покупает билеты, чтоб были дешевле. Он платил всем огромные совершенно зарплаты». Приключения музыканта в последние годы Зимин склонен объяснять не материальным, а антропологическим интересом: «Я думаю, тут больше такие эксперименты над собой и окружающим миром: а что будет, если я сделаю вот так».

Тот факт, что Шнуров всегда был мотивирован деньгами и не скрывал этого, не притворялся бессребреником, импонировал его знакомым. «Он умудрялся не быть подлецом, но зарабатывать — и своим музыкантам давать зарабатывать, — говорит один из людей, в прошлом общавшихся со Шнуровым. — Как разбойник, которого все любят. Трикстер. А теперь такое ощущение, что трикстер закрутился и не увидел, куда дует ветер».

«Это нам сейчас, спустя 20 лет, кажется, что группа “Ленинград” — это такая классика, что она была хорошая, а сейчас стала похуже. Вообще-то, все, что группа делала, всегда было провокационным и шокирующим, — говорит Юрий Сапрыкин. — Мне кажется, Шнуров всякий раз провоцирует тех людей, которые привыкли к нему, к тому, что он такой, к тому, что он должен делать только так. Просто сейчас, может быть, это приобретает более тяжелые, циничные формы. Вы все за свободу, демократию и права человека, а я буду дружить с бандитами». «Сейчас он как будто переиграл самого себя в том, чтобы быть самим по себе. Так далеко убегал, что потерялся», — добавляет другой его знакомый.

Шнуров выступает с «Ленинградом» на фестивале «Нашествие», 9 июля 2016 года. Фото: Максим Змеев / Reuetrs / Scanpix

Сергей Шнуров, отвечая на вопросы о своей трансформации, говорил, что ему отвратительна идея стать заложником образа, «стареющим рок-кумиром». «Этот путь, с точки зрения зрителя и с точки зрения тебя самого, как будто более правильный и более четкий, — говорил он. — Но я исключил этот путь из своей жизни. Я всегда понимал, что это лишь механизм. Это всего лишь художественный прием. Я в него одновременно верил и не верил. Поэтому я от него так легко мог отказаться. Потому что моя вера не была неистовой».

«У Шнурова нет цели выстроить свою биографию так, чтобы по ней снимали драматические, выжимающие слезы байопики, — заключает Зимин. — Он в этом смысле не Лимонов. Он не хочет находиться в зависимости ни от Пригожина, ни от своего реноме. Для него возможность быть кем угодно всегда была важнее, чем обычная мораль и необходимость следовать представлениям других о нем. Возможность свободы выбора — для него это всегда было страшно важно. Даже если этот выбор — сидеть в говне. В этом смысле он сильно русский человек, который часто делает худший выбор из возможных. У него даже была об этом песня: “Все проебать — ведь это тоже дар”».

Сообщение Сильно русский человек появились сначала на Журнал «Холод».