Уран-2017: лучше оставить его в земле

6 years ago 38

Неверно, что добыча урана является источником радиоактивного излучения. Это не правда, потому что уран становится радиоактивным только после обогащения. Иными словами, уран ничем не отличается от других руд, потому что в нем нет радиации. Однако распространено убеждение, что где уран, там и радиация. Т. П. Сринивасан, бывший представитель Индии в МАГАТЭ. (The Shillong Times, сентябрь 2017¹)

NM857.4706 ‒ На урановом рынке происходят любопытные вещи – и все они связаны с растущим осознанием того факта, что атомную энергетику и урановую индустрию ожидает безрадостное будущее.

У уранового рынка «печальные перспективы», а уран корпорации Cameco «имеет большую ценность, оставаясь в недрах», потому что стоимость производства в настоящее время выше предлагаемой цены продукции, считает Уорвик Григор (Warwick Grigor) из инвестиционного банка Far East Capital.² Глава Cameco Тим Гитзел (Tim Gitzel) в январе признал, что при нынешних ценах «нашему сырью лучше оставаться в земле».³ Итак, урановые управленцы и рыночные аналитики наконец присоединились к призыву антиуранового движения: «Оставьте это в недрах!»

За прошлый год также сложилась странная ситуация с ядерными лоббистами, не перестающими утверждать, что атомная промышленность находится в «кризисе»⁴, и уповать на спасение хотя бы чего-нибудь из «пепла умирающей индустрии наших дней».⁵

Не менее странная ситуация наблюдается и с учреждениями ядерной индустрии, такими как Институт атомной энергии США, и с ее сторонниками, такими как бывший министр атомной энергии США Эрнест Мониц (Ernest Moniz), которые теперь открыто признают связь между атомной энергией и ядерным оружием ‒ связь, которую они десятилетиями упорно отрицали.⁶ Теперь этот аргумент используется в попытке обеспечить преференции для уранодобывающих компаний в США. В январе компании Ur-Energy и Energy Fuels обратились в министерство торговли с ходатайством, ссылаясь на Закон о расширении торговли 1961 г., целью коего является защита обеспечивающих национальную безопасность индустрий, которым угрожает импорт.⁷ Они требуют обязать американские предприятия атомного энергетического сектора закупать как минимум 25% потребляемого урана у американских уранодобывающих компаний.

Ur-Energy и Energy Fuels утверждают, что чрезмерная зависимость от урана из России, Казахстана, Узбекистана и Китая «угрожает национальной безопасности». На долю местного производства приходится лишь менее 5% потребляемого в стране урана, отмечают они, а «здоровая уранодобывающая промышленность жизненно важна для национальной безопасности США, так как обеспечивает топливо для атомных электростанций, являющихся ключевым компонентом национальной энергетической инфраструктуры и насущных оборонных потребностей». Уран ‒ «оплот ядерного сдерживания США, а также топливо для кораблей и подлодок американского военно-морского флота», утверждают компании.

Доводы, выдвинутые компаниями Ur-Energy и Energy Fuels, способны привлечь президента Трампа и вписаться в его нелепую теорию заговора касательно Хиллари Клинтон, якобы поставившей под угрозу национальную безопасность, одобрив продажу Росатому уранодобывающей компании с американскими интересами.⁸ Но эти аргументы скорее всего провалятся под весом собственной глупости. Непохоже, чтобы они встретили какую-либо поддержку ‒ по крайней мере такую, о которой нам стало бы известно, ‒ со стороны ядерного оружейного комплекса США, несмотря на требование о том, чтобы в военных программах использовался уран местного производства. Ядерному оружейному комплексу все равно, 5% или 25% используемого урана будет отечественного производства.

По мнению аналитиков рынка из FNArena выдвинутое компаниями Ur-Energy и Energy Fuels ходатайство «ведет урановый рынок к резкой остановке», а энергетические компании США предупреждают, что такая квота способна привести к вынужденному закрытию некоторых АЭС ранее проектного срока.⁹

Еще один несчастливый год для урановой индустрии

С 2007 по 2016 год добыча урана выросла на 50%.¹⁰ Этот рост был вызван, по крайней мере изначально, ожиданием ядерного ренессанса, который так и не случился. Объем добычи в сочетании с вторичными источниками¹¹ неизменно превышает спрос: 2017-й стал одиннадцатым по очереди годом перепроизводства, утверждает глава урановой компании Bannerman Resources.¹²

Запасы добытого урана стабильно росли в течение последнего десятилетия и достигли гигантских размеров ‒ более 1,4 млрд фунтов U3O8 по данным Ux Consulting¹³ или 1,2 млрд фунтов согласно отчету ОЭСР за 2016 год.¹⁴ Таким образом, уже добытого урана хватит для того, чтобы обеспечить топливом все реакторы мира примерно на восемь лет. Объем добычи и вторичных источников в последние годы превышал спрос примерно на 30 миллионов фунтов U3O8 или на 18% в год.¹³

Эти тенденции оказали угнетающее воздействие на цены. Спотовая цена на 1 декабря 2017 года составляла менее трети от той цены, которая существовала до аварии на Фукусимской АЭС (и менее одной шестой от пиковой цены, возникшей во время ценового пузыря 2007 года), а цена по долгосрочным контрактам – менее половины дофукусимской.¹⁵

Цена на уран (US$ / фунт оксида урана)

	1.06.2007	1.12.2008	1.02.2011	1.12.2011	1.12.2014	1.12.2017
Спот-цена (при немедленной оплате)	136	52,50	69,63	51,88	35,50	22,32
Цена по долгосрочным контрактам	95	70	71,50	62	49,50	30,67
Примечания	Пиковый «пузырь»		Перед аварией на АЭС Фукусима	Снижение 2011-16 гг.

Источник: Cameco: www.cameco.com/invest/markets/uranium-price

Одни шахты закрылись, другие перешли на режим техобслуживания, третьи урезали выработку. Однако объемы добычи в совокупности с вторичными источниками урана по-прежнему превышают спрос ‒ и, соответственно, понижают цены.

Лишь очень немногие шахты окажутся в состоянии вести прибыльную деятельность при нынешних ценах (спот-цена 21,88 доллара, цена по долгосрочным контрактам 30 долларов по данным на 21 января 2018 г.).¹⁵ Некоторые шахты остаются прибыльными, потому что ранее заключенные контракты обеспечивают более высокие цены, в то время как многие ведут добычу себе в убыток. Для того чтобы стало прибыльным открытие новых шахт, уровень цен должен быть более чем вдвое выше ‒ в размере 70-80 долларов для цен по долгосрочным контрактам.¹⁶ Компаниям, планирующим открытие новых шахт, следует еще учитывать фактор конкуренции со стороны тех шахт, которые эксплуатируются с пониженной производительностью или переведены на техобслуживание.

Многие компании не хотят закрывать свои действующие шахты или приостанавливать их работу, даже при условии что в противном случае шахта будет работать в убыток. Каждая из них надеется, что конкуренты не выдержат и покинут рынок первыми, и тогда сократившийся за счет выбывших объем производства приведет к росту цен.¹⁷ «Нам следует признать, что мы производим слишком много и мы ответственны за это падение цен», ‒ заявил в апреле прошлого года вице-президент компании Areva Жак Петью (Jacques Peythieu).¹⁸

Те же тенденции повторились в 2017 году, который стал еще одним несчастливым годом для урановой промышленности и прекрасным годом для тех из нас, кто живет в уранодобывающих странах, не хочет видеть открытия новых шахт и с нетерпением ждет закрытия существующих. Прекрасный год и для атомной энергетики ‒ в том узком смысле, что изобилие дешевого урана в наличии позволяет индустрии сосредоточится на других проблемах.

Cameco и Казатомпром: сокращение производства

Тенденции, которые преобладали в течение примерно последних пяти лет, могут изменить решения, принятые компаниями Cameco (Канада) и Казатомпром (Казахстан) в конце минувшего года с целью значительного снижения производства. Прежние сокращения деятельности в Канаде и Казахстане не имели должного эффекта, и заявления, сделанные на исходе 2017 года, пока также привели лишь к небольшому и краткому всплеску уровня цен на уран, однако их последствия еще могут сказаться в будущем.

Ожидается, что в результате принятых двумя компаниями решений к 2018 году производство урана в мире сократиться на 10‒15%.^3,19,20 После того как на протяжении ряда лет предложение превышало спрос, в 2018 году объемы производства и потребления могут более или менее уравняться.

В исследовании, выполненном брокерской фирмой Cantor Fitzgerald в конце прошлого года, утверждается, что решения, принятые Cameco и Казатомпромом, могут вызвать «пошаговые изменения» в ценах на уран.¹⁹ Роб Чанг (Rob Chang) из Cantor Fitzgerald считает, что грядет «резкое» увеличение цены.³

Но Чанг более осторожен в своем анализе, нежели в выборе прилагательных: «По нашим оценкам, эти события в конечном счете приведут к повышению спот-цен до 25-30, а возможно и выше, долларов за фунт. Однако на начальном этапе это движение может быть неявным из-за того, что количество покупателей урана ограничено. Также следует принимать во внимание уровень запасов, которые оцениваются в 800-1200 миллионов фунтов, из которых 700-800 миллионов фунтов находятся в собственности добывающих компаний. Мы сомневаемся, что все эти запасы были доступны для продажи, так как значительная их часть хранится в стратегических целях или для удовлетворения собственных нужд компаний. С другой стороны, существует возможность продаж урана компаниями, которые испытывают финансовые трудности, и теми, чьи реакторы выведены из эксплуатации».¹⁹

Японская компания TEPCO, которая эксплуатирует Фукусимскую АЭС, испытывает, наверное, самые сильные финансовые трудности среди всех ядерных предприятий и в настоящее время судится с компанией Cameco в связи с объявлением форс-мажора и нарушением договора на покупку урана.²¹ Cameco требует от TEPCO 681,9 миллионов долларов в качестве возмещения ущерба.²¹

Уорвик Григор из Far East Capital оценивает решение компании Cameco пессимистично: «Я не вижу, как это может коренным образом повлиять на цены на уран, в лучшем случае они останутся на нынешнем уровне, но это на резкий подъем это не указывает».²

Вице-президент BHP Вики Биннс (Vicky Binns) в декабре прошлого года высказала мнение, что на урановых рынках предложение будет по-прежнему превышать спрос еще в течение почти десятилетия, за счет чего цены на уран по-прежнему будут падать, несмотря на то, что Cameco сократит производство. Она считает, что спрос на уран может обогнать предложение к концу 2020-х годов, когда возрастет потребление, но этот прогноз может не оправдаться, если развитые страны закроют свои реакторы раньше, чем ожидается, или если возобновляемые источники энергии займут большую, чем ожидается, долю рынка.²⁰ BHP владеет месторождением Олимпик-Дам в Южной Австралии, где содержатся крупнейшие запасы урана в мире.

Столь же пессимистические оценки за последние годы давались и другими руководителями и аналитиками индустрии. Бывший исполнительный директор Paladin Energy Джон Боршофф (John Borshoff) в 2013 году отмечал, что урановая промышленность «несомненно находится в кризисе» и «демонстрирует все симптомы умеренного паралича».²² Бывший глава Всемирной ядерной ассоциации Стив Кидд (Steve Kidd) в мае 2014 года прогнозировал «долгий период относительно низких цен».²³ Ник Картер (Nick Carter) из Ux Consulting в апреле 2016 года предвещал отсутствие дефицита на урановом рынке до «конца 2020-х годов».²⁴

В любом случае, если и стоит ожидать повышения цен на уран, то не резкого, а в качестве возможного примера иметь в виду ценовой «пузырь» 2007 года, то за резким взлетом последует резкое падение.

К тому же рынок имеет изъяны и в значительной степени фрагментирован. Соображения, выдвинутые Стивом Киддом в 2014 году, по-прежнему актуальны.²³ Он утверждал, что начинается новая эпоха, в которой урановый рынок распадется на три части:

китайцы, которые будут инвестировать напрямую в добычу с целью удовлетворения собственных потребностей; они не станут сотрудничать с существующим урановым рынком;
русские, которые останутся крупным экспортером ядерного топлива, но их собственный рынок останется большей частью закрытым для внешних участников; в их распоряжении по-прежнему имеются вторичные источники, например избыток высокообогащенного урана; они, как и китайцы, будут инвестировать напрямую в урановые активы.
существующие производители урана, на долю которых придется удовлетворение спроса оставшегося и скорее всего уменьшившегося в размерах рынка.

Источники: