«Я вроде терпилой никогда не был, но меня как будто зомбировали»

Госдума увеличила призывной возраст до 30 лет — со следующего года под призыв попадет еще больше мужчин. Государство успокаивает родителей тем, что срочники не участвуют в войне, но вербовщики Министерства обороны и непосредственное начальство солдат активно агитируют срочников идти на фронт по контракту с первых месяцев службы и давят на них. «Холод» рассказывает, что происходит и как с этим бороться.

Срочников агитируют подписать контракт через несколько месяцев службы

В феврале 2023 года 20-летний срочник из Республики Коми Сергей Гридин покончил с собой в воинской части. Перед смертью Сергея собирались отправить в Украину, а когда он попытался отказаться, над ним начали издеваться старшие по званию. «Описывать эти измывательства, которые совершали надо мной эти животные, я не хочу и не буду, но жить с этим не могу. <...> …принял решение умереть здесь, на родной земле, без чужой крови на руках», — написал Сергей Гридин в предсмертной записке. История Сергея — самый заметный, но не единственный случай. О давлении со стороны командования сообщают и другие срочники.

20-летнего Евгения Смирнова (имя и фамилия изменены по просьбе героя) призвали на срочную службу весной 2022 года, вскоре после того, как он вылетел из университета. Смирнов не поддерживал российские власти и до вторжения в Украину, а после начала войны его отношение к правительству только ухудшилось. Несмотря на это, скрыться или получить отсрочку он не пытался и явился в военкомат по повестке.

«Пошел не то чтобы с огромным желанием — скорее не был достаточно сознателен, чтобы попытаться избежать службы, — объясняет Смирнов. — Думал, отмучаюсь год и смогу жить нормально». Родственники больше боялись «жесткой» ответственности за уклонение, поэтому убедили его идти служить.

Уже в армии Евгений начал переживать, что его могут отправить на войну. «Я в какой-то момент даже планировал побег: украл пару гражданских вещей у контрактников, [которые служили в той же части]», — вспоминает он. Но решил ждать.

Лето 2022 года прошло спокойно: о войне в части почти никто не говорил. Несколько раз командиры предлагали заключить контракт на службу в Сирии. Но через полгода все изменилось: срочников начали убеждать поехать в Украину, подписав контракт.

«Сначала просто прожужжали все уши, — вспоминает Смирнов. — Внушали, что армия — это [звучит] гордо, а дома перспектив ноль, поэтому надо подписать, чтобы финансово помогать семье. Иногда обещали выплаты чуть ли не миллион».

Руководитель правозащитной организации «Школа призывника» Алексей Табалов рассказывает, что срочники — удобный источник для набора новых военнослужащих.

«В армии придерживаются генеральной линии отправлять [в Украину] не срочников, а контрактников, — объясняет Табалов, — а откуда их взять? Самый простой способ — нажать на тех, кто проходит срочную службу».

«Их проще заставить подписать контракт, — соглашается Иван Чувиляев, пресс-секретарь проекта “Идите лесом”. — Человек находится вне правового поля, лишен помощи. Плюс служат в основном молодые и неопытные люди, изолированные от родных. Естественно, их проще обработать».

По словам Смирнова, поначалу подписать контракт предлагали мягко и без угроз, но со временем «началась жесть». Командир части, в которой служил Смирнов, заставлял срочников письменно объяснять, почему они не хотят подписывать контракт: нужно было указать минимум 15 причин. С каждым беседовали лично: пытались переубедить.

Евгений контракт не подписал. В части, где он служил, у срочников был телефон с выходом в интернет: так они узнавали новости, в том числе о войне и военных преступлениях российской армии. Евгений говорит, что он не из тех, кто испытывает сильные эмоции от новостей, но информация про войну показала ему, на какие зверства способна армия.

«Я не хочу убивать. Я не хочу лежать в цинковом гробу. Я не хочу брать в руки оружие. Я не хочу становиться мародером и насильником» — такой список причин не подписывать контракт он предлагает другим призывникам. Правда, командиру Смирнов ответил более осторожно: «Нужно помогать родителям по хозяйству после армии». При этом, по его словам, за отказ не наказывали, а в Украину в итоге поехали всего несколько человек.

«У контрактников лучше условия, но совсем незначительно, — рассказывает Смирнов. — Они все равно живут не как обычные люди, сидят в казармах, хорошо, если на пару часов отпустят в город в выходной. Так дешево продались, вау».

Тем, кто отказывается, угрожают, что дальше их все равно призовут по мобилизации

Уговаривали подписать контракт и Артема Лапина (имя и фамилия изменены по просьбе семьи героя) из Санкт-Петербурга. От армии Артем, по словам его матери Элины, успешно скрывался до 26 лет, но осенью 2021 года добровольно решил пойти в военкомат. «Ему нужно было что-то поменять в жизни, и он решил начать перезагрузку со службы», — рассказывает Элина. Когда Россия начала войну в Украине, Лапин был в части уже около трех месяцев.

«Я была в полном шоке, — говорит мать срочника, — лишаться единственного ребенка не входило в мои планы. Я заставляла его отзваниваться каждый вечер. К счастью, он служил недалеко от дома».

Когда началась война, жизнь Лапина в армии на первых порах никак не изменилась. «Зимой снег укладывали квадратами, заправляли кровать по уставу — все как на обычной службе», — рассказывает Артем. «Я как-то спрашивала: “Война идет, вдруг что, вас там чему-то вообще учат?” Он сказал, что их один раз возили на полигон стрелять, дали каждому по шесть патронов — и больше не учили», — говорит Элина. При этом уже к лету 2022 года Лапина и его сослуживцев, отслуживших полгода, начали активно уговаривать подписать контракт.

«Эти люди хотя бы умеют держать в руках автомат, — объясняет Табалов из “Школы призывника”. — По крайней мере, должны уметь. Совсем новобранцы на войне особо не нужны, а уже прослужившие несколько месяцев более ценны. Логично, что их начинают обрабатывать именно к концу службы. Хотя сейчас фактически с первого дня тебе могут сунуть контракт на подпись: грубо говоря, утром пришел на сборный пункт, в обед военком назначил тебя рядовым, вечером ты подписал контракт». Речь о поправке к закону о воинской службе, по которой для подписания контракта не обязательно проходить срочную службу, — раньше можно было заключить контракт только после трех месяцев службы по призыву.

После начала мобилизации у командования части, где служил Лапин, появился новый аргумент. По словам Лапина, срочникам рассказывали, что они и без контракта отправятся в Украину: «У нас часть считается элитной, и нам командир говорил, что лучше подписать сейчас, чтобы вообще в Украину не поехать или в прифронтовую зону. Пугал тем, что мы закончим срочку и сразу пойдем по мобилизации, уже в обычную пехоту и на передовую», — рассказывает Артем.

По словам Алексея Табалова, у тех, кто недавно прошел срочную службу, действительно выше вероятность попасть под призыв во время мобилизации, но это не повод подписывать контракт. «Если вас заставляют — пишите рапорт, что вас заставляют, — объясняет Табалов. — Рассказывайте родителям: пусть они пишут жалобу в военную прокуратуру. Пробуйте комиссоваться по здоровью. В конце концов, за время службы могли сложиться антивоенные убеждения, и можно прямо из части подать на альтернативную гражданскую службу — этого еще никто и не пробовал. Те, кто активно действует, в конечном счете добиваются увольнения».

Артему повезло: из армии он вернулся всего через несколько дней после того, как Сергей Шойгу объявил о том, что «частичная мобилизация окончена», а военкоматы перестали массово рассылать повестки. При этом официально мобилизация в России до сих пор не завершена: для этого нужен отдельный указ президента.

Фото: Russian Look Ltd. / Alamy / Vida Press

Иногда срочники соглашаются подписать контракт

20-летний Валентин Климов (имя и фамилия изменены по просьбе героя) пошел в армию весной 2022 года. Он не поддерживал вторжение в Украину, но думал, что срочная служба никак не связана с войной. О том, что срочники принимали участие в боевых действиях, он на тот момент не знал.

Подписывать контракт Валентин не собирался. Но потом в их части началась агитационная кампания. «Нам прапор говорит: “Пацаны, я знаю, как вы в деревнях живете”, — вспоминает Климов. — Он знал, на что давить: у нас [в поселке] тысяч пятнадцать населения, работы нет. Я не говорю за айтишников — даже в агрокомплекс местный ты хрен попадешь, грузчиком, строителем не всегда можно устроиться. Мне 20 лет — у меня пара знакомых из школы уже сторчались, потому что нечего больше делать».

Валентин признается, что узнал свою жизнь в словах прапорщика, но это не убедило его подписать контракт: «Платят, не платят — я хочу жить». Но прапорщик не отставал.

«Говорил, что мы все равно пойдем туда [в Украину], хотим мы того или нет, — рассказывает Климов. — И вообще даже было [сказано], что все за нас подпишут. Говорил общими фразами, что в такое сложное время надо помочь своей стране, что мы не мужики и вот это все».

От уговоров прапорщик перешел к угрозам, заявив, что срочники, которые откажутся подписать контракт, могут пойти под суд.

«Он сказал, что за такое [нежелание служить] вообще надо наказывать, что он сам напишет заявление на всех, получается, на всю часть — у нас никто почти не подписал контракт, — вспоминает Климов. — Заявление он грозился написать за “дискредитацию армии”, потом сказал: “Или за уклонение вообще”. Я сейчас понимаю, что это дурость, но тогда задумался, честно. Я там не спал нормально, голова не соображает, мне скажи, что инопланетяне прилетели, — я на какое-то время поверю».

Климов не знает, что сыграло решающую роль — угрозы уголовным делом или обещания хороших выплат: «Вроде ни то, ни другое. Я испугался, конечно, но не так, чтобы бежать и подписывать. И не скажу, что пошел из-за денег, но и сказать, что вообще об этом не думал, тоже не могу. В общем, меня в какой-то момент это все достало, когда уже в трехсотый раз мне начали что-то затирать про контракт, я сказал: “Хорошо, подписываю”».

Кроме Климова, контракт подписали еще трое. По словам Валентина, эти люди надеялись заработать. Вместе с ними Климов отправился на учения в Ростовскую область, а там все оказались в разных подразделениях и больше связь не поддерживали. Живы ли они, Валентину неизвестно.

На учениях Климов осознал, что он действительно едет на войну, и начал думать, что можно сделать в этой ситуации. Тогда же у Валентина начались сильные боли в спине, которые сам он связывает с тревогой.

«Тут я вспомнил, что для срочников есть категории годности по здоровью, — рассказывает Климов. — Стал думать, есть ли что-то похожее для контрактников. В нашей санчасти, естественно, никаких серьезных проблем не увидели, я несколько раз ходил — мне говорили, что я выдумываю. Тогда я начал добиваться обследования в гражданской больнице: писал рапорты, ходил через день к начальству. Видимо, я еще и учения проходил так себе, потому что мне в какой-то момент сказали: “Не еби мозги, хочешь идти — уволим по НУК [невыполнение условий контракта]”. Меня это, конечно, устроило».

В августе 2022 года Климов уволился со службы и не уехал в Украину. Он уверен, что ему повезло: далеко не всех контрактников отпускают так легко.

«Многим [нежелающим воевать] вменяют самовольное оставление части, — подтверждает Иван Чувиляев из “Идите лесом”. — Это уголовная статья, за которую вполне реально получить до 10 лет. Она довольно сложная для защиты: военная прокуратура живет по своим правилам».

Например, в сентябре 2022 года уголовное дело за отказ участвовать в боевых действиях в Украине завели на кадрового военного Дмитрия Васильца. В январе 2023 года его адвокат рассказал Русской службе Би-би-си, что после объявления мобилизации и ужесточения статьи за самовольное оставление части наказание за отказ воевать в Украине стало строже: теперь солдатам редко дают условные сроки или штрафы, если те уходят с места службы.

В мае 2023-го военнослужащего Марселя Кандарова приговорили к трем годам колонии-поселения за самовольное оставление части. Это решение апелляционного суда: первоначально Кандарову дали пять лет колонии общего режима. Марсель Кандаров заключил контракт еще до 2022 года, и в начале войны его часть месяц находилась в Украине. После возвращения в Россию Марсель подал рапорт на увольнение, но этот процесс затягивали. Кандаров решил ждать увольнения дома и уехал из части.

Валентин Климов жалеет, что подписал контракт. «Честно, я терпилой вроде никогда не был, но такое ощущение, что меня зазомбировали просто — но других же не зазомбировали! — размышляет мужчина. — И с теми, кто не подписал, ничего не случилось, никто их ни в какую тюрьму не отправил, дослужили и поехали по домам».

На срочной службе опасно, даже если не подписать контракт

Хотя сейчас о срочниках на фронте правозащитникам ничего не известно, срочников могут отправлять в приграничные регионы, которые подвергаются обстрелам и рейдам со стороны Украины.

«Срочник не выбирает место службы, — говорит Алексей Табалов. — По сути, это боевая единица в руках Минобороны, и его направляют туда, где есть потребность в военных. В прошлом году к нам [в “Школу призывника”] поступали единичные обращения от родственников срочников по поводу отправки на границу. В этом году таких вопросов стало больше».

Евгений Смирнов, закончивший службу в июне, рассказывает, что примерно десятую часть его сослуживцев отправляли в приграничные с Украиной области на учения. «Те, кто возвращался в часть из Белгородской области, говорили, что большую часть службы провели там, — уточняет Смирнов. — Туда, насколько я знаю, отправляли тех, кто призывался осенью 2021 года. Наверное, как раз незадолго до всех событий (весной воюющие на стороне Украины подразделения “Русский добровольческий корпус” и легион “Свобода России” совершили несколько рейдов в приграничную Белгородскую область. — Прим. “Холода”)».

Валентин Климов после отказа от контракта пересмотрел свои взгляды на жизнь. «Я для себя решил, что с армией вообще нельзя связываться ни в каком виде, а лучше вообще с государством контактировать по минимуму, — говорит он. — Тебя по-любому попытаются обмануть и использовать».

Иван Чувиляев уверен, что лучший способ защитить себя — вообще не ходить в армию, даже на срочную службу. «Даже в невоюющей стране всегда есть риск вернуться из армии без ног, — говорит Иван. — Во время войны этот риск увеличивается втройне. Ищите способы не оказаться в зоне абсолютного бесправия».

Сообщение «Я вроде терпилой никогда не был, но меня как будто зомбировали» появились сначала на Журнал «Холод».